Читаем Полуночный поросёнок полностью

Дворецкий открыл двери в малый зал, где стояли накрытые столы, и пригласил всех на праздничный обед. Гости с радостью поспешили в залу. Взрослые свиньи занимали места за большим столом, а малышей посадили за отдельный низенький столик, уставленный всевозможными фруктами, пирожными, конфетами и мороженым в шоколаде и, конечно, у каждого на тарелке лежал большой кусок торта. И начался пир! Все смеялись, веселились, поздравляли маму и папу с рождением дочек и самих близнецов с их праздником, и было очень весело.

Наконец все вышли из-за стола: малыши побежали распаковывать подарки, а взрослые сели в кресла пить кофе.

Харитон и Хрюня подошли к шахматному столику, чтобы поиграть в шашки.

Хрюнина мама и госпожа Хрулиза, мама Харитона, а с ними ещё три дамы сидели за чайным столиком, пили кофе с праздничным тортом и разговаривали.

— Как быстро растут дети. Смотрю на своего Харитона и любуюсь.

— Да, милый мальчик, милый, — сказала одна из дам.

— А какие у него прелестные ушки! — улыбнулась госпожа Хрулиза.

Харитон и Хрюнька сидели недалеко от мамочек и слышали, о чём те разговаривали.

— Ну вот, — сказал Харитон, — мама уже добралась до моих ушей, сейчас до хвоста доберётся.

— Не обращай внимания, — утешил друга Хрюня, — родители все одинаковые.

— А вы посмотрите на его хвостик, — продолжала госпожа Хрулиза, — он чудесен! Не правда ли?

Все дамы согласно кивнули головами, а одна посмотрела на хвостик в лорнет.

Но тут подскочила Хрю-Жанна, сестра Харитона, и сказала:

— Посмотрите, посмотрите, какой у меня хвостик!

Дамы восторженно стали рассматривать великолепно закрученный хвост Хрю-Жанны.

— Ах, — сказала подошедшая Хрю-Маша, — какая прелесть! Как ты делаешь такой хвостик?

— Никак, — ответила Хрю-Жанна, — он у меня от рождения такой.

— Обманщица, — тихо сказал Харитон и передвинул шашку. — Ей на ночь бигуди на хвост кое-как привязали.

— На всю ночь? — удивился Хрюня. — Как же она спала с бигуди на хвосте?

— Не знаю, — пожал плечами Харитон, — наверное, стоя.

И поросята засмеялись.

Хрю-Маша подошла к ним и зло зашипела:

— Это вы надо мной смеётесь?

— Нет, — сказал Хрюня, — это Харитон по секрету рассказал, как такой хвостик делает Хрю-Жанна.

— Как? — затаив дыхание, спросила сестра.

— Она завивает его на горячие щипцы. Только не говори никому. Это большой секрет!

Госпожа Хрулиза так гордилась своими детьми, что всегда всем рассказывала, какие они талантливые и каких успехов уже добились. О своих ненаглядных поросятах она могла говорить весь день, поэтому подозвала к себе дочь и громко спросила:

— Скажи, милая, кем ты хочешь стать, когда вырастешь?

Хрю-Жанна не задумываясь, ответила:

— Я буду великой певицей как Валла Хрюпочёва!

— Сначала надо научиться петь как Валла, — тихо, чтобы его никто не слышал, сказал Харитон.

— Умница моя, — улыбнулась госпожа Хрулиза и, обернувшись к дамам, произнесла, — У меня такие талантливые дети! Ну, а кем ты хочешь стать, когда вырастешь? — обратилась она к Хрю-Анне, которая подошла к ним.

— Я? — свинка задумалась, потом произнесла. — Я хочу стать хрюнцессой, носить красивые платья, а на голове корону.

— Нет, — закричала Хрю-Маша, — это я буду хрюнцессой и буду носить корону!

— Почему ты? Я первая придумала!

— Ну и что?!

— Дочки, — сказала мама, — не спорьте. Это королева должна быть одна, а две хрюнцессы в доме — это нормально.

— Посмотрите на моего сына, — не унималась госпожа Хрулиза, её переполняла материнская любовь и гордость за своих детей. — Он у нас такой умный, он хочет стать как его отец — Хрюминистром страны.

— Неужели? — удивились дамы.

— Да, да, он пойдёт по стопам отца. Посмотрите на него со спины — вылитый отец.

В это время Харитон сделал ход шашкой, Хрюнька ответил на это своим ходом и сказал:

— Ты слышал? Это они о тебе говорят. Сейчас попросят, чтобы ты вышел на середину комнаты и громко сказал, что ты хочешь стать Хрюминистром.

— А я вовсе и не хочу, это родители хотят.

— А ты сам кем хочешь стать?

— Эх, Хрюнька, мечта у меня одна есть…

Харитон не успел договорить, как его позвали в центр дамского кружка.

— Ну, — сказала госпожа Хрулиза, — скажи всем, кем ты хочешь стать, когда вырастешь.

— Я хочу стать хрюдавцом.

В зале повисла тишина. В этой тишине госпожа Хрулиза спросила сына хриплым голосом:

— Кем? Хрюдавцом?!

— Да, — просто сказал Харитон, — я хочу работать в большом Свином магазине и продавать конфеты.

— Что?! Конфеты?! Держите меня, я сейчас упаду, — закричала госпожа Хрулиза, хотя сидела в кресле, и из её глаз брызнули слёзы.

В КАБИНЕТЕ У ПАПЫ

Хрюня схватил за руку Харитона и потянул к дверям:

— Пойдём куда-нибудь, пока твоя мама успокоится.

Они побежали по коридору.

— Давай, в папином кабинете посидим, там нас никто не найдёт.

Кабинет был большой с мягким кожаным диваном и креслами. В глубине комнаты стоял огромный массивный стол, на котором лежали письменные принадлежности и папки с бумагами. Две стены занимали шкафы с книгами.

— Хочешь, я покажу тебе то, что я больше всего люблю читать? — спросил Хрюня.

— Покажи, — согласился Харитон.

Перейти на страницу:

Похожие книги

В стране легенд
В стране легенд

В стране легенд. Легенды минувших веков в пересказе для детей.Книга преданий и легенд, которые родились в странах Западной Европы много веков назад. Легенды, которые вы прочитаете в книге, — не переводы средневековых произведений или литературных обработок более позднего времени. Это переложения легенд для детей, в которых авторы пересказов стремились быть возможно ближе к первоначальной народной основе, но использовали и позднейшие литературные произведения на темы средневековых легенд.Пересказали В. Маркова, Н. Гарская, С. Прокофьева. Предисловие, примечания и общая редакция В. Марковой.

Вера Николаевна Маркова , Нина Викторовна Гарская , Нина Гарская , Софья Леонидовна Прокофьева , Софья Прокофьева

Сказки народов мира / Мифы. Легенды. Эпос / Прочая детская литература / Книги Для Детей / Древние книги
На пути
На пути

«Католичество остается осью западной истории… — писал Н. Бердяев. — Оно вынесло все испытания: и Возрождение, и Реформацию, и все еретические и сектантские движения, и все революции… Даже неверующие должны признать, что в этой исключительной силе католичества скрывается какая-то тайна, рационально необъяснимая». Приблизиться к этой тайне попытался французский писатель Ж. К. Гюисманс (1848–1907) во второй части своей знаменитой трилогии — романе «На пути» (1895). Книга, ставшая своеобразной эстетической апологией католицизма, относится к «религиозному» периоду в творчестве автора и является до известной степени произведением автобиографическим — впрочем, как и первая ее часть (роман «Без дна» — Энигма, 2006). В романе нашли отражение духовные искания писателя, разочаровавшегося в профанном оккультизме конца XIX в. и мучительно пытающегося обрести себя на стезе канонического католицизма. Однако и на этом, казалось бы, бесконечно далеком от прежнего, «сатанинского», пути воцерковления отчаявшийся герой убеждается, сколь глубока пропасть, разделяющая аскетическое, устремленное к небесам средневековое христианство и приспособившуюся к мирскому позитивизму и рационализму современную Римско-католическую Церковь с ее меркантильным, предавшим апостольские заветы клиром.Художественная ткань романа весьма сложна: тут и экскурсы в историю монашеских орденов с их уставами и сложными иерархическими отношениями, и многочисленные скрытые и явные цитаты из трудов Отцов Церкви и средневековых хронистов, и размышления о католической литургике и религиозном символизме, и скрупулезный анализ церковной музыки, живописи и архитектуры. Представленная в романе широкая панорама христианской мистики и различных, часто противоречивых религиозных течений потребовала обстоятельной вступительной статьи и детальных комментариев, при составлении которых редакция решила не ограничиваться сухими лапидарными сведениями о тех или иных исторических лицах, а отдать предпочтение миниатюрным, подчас почти художественным агиографическим статьям. В приложении представлены фрагменты из работ св. Хуана де ла Крус, подчеркивающими мистический акцент романа.«"На пути" — самая интересная книга Гюисманса… — отмечал Н. Бердяев. — Никто еще не проникал так в литургические красоты католичества, не истолковывал так готики. Одно это делает Гюисманса большим писателем».

Антон Павлович Чехов , Дмитрий Наркисович Мамин-Сибиряк , Жорис-Карл Гюисманс

Сказки народов мира / Проза / Классическая проза / Русская классическая проза