Полураспад. Очи синие, деньги медные. Минус Лавриков. Поперека. Красный гроб, или уроки красноречия в русской провинции. Год провокаций

— Как, как? Труба очищения? — И вот малознакомый человек просит любую из идей Левушкина-Александрова, хотя бы самую маленькую, обозначить его именем… Пусть даже так: использовать его фамилию через черточку после и без того двойной фамилии ученого.

— Еще солиднее будет! Нет?! — И хрипло, задыхаясь, хохочет. Он, как боров, но веселый боров с круглыми желтоватыми глазами. — А я денег дам! Сколько хотите! Я простой бизнесмен, не шибко грамотный, можно сказать, купец, но науку поддержу!

Алексея Александровича это предложение развеселило, и он подумал, почему бы не переназвать индекс Левушкина-Александрова в какой-нибудь из новых статей индексом Левушкина-Александрова-Севастьянова? Объяснять соседу подробно, что это означает, не имело смысла, но ученый все же сказал, что речь идет о скорости роста биомассы в голодном режиме…

— А мы будем бороться с голодом! Денег дам — сколько хочешь! — хрипел богатый человек, весь упакованный в поскрипывающую кожу. — Вот клянусь в небесах, пока не сели… Да разрази меня Господь!..

Алексей Александрович улыбнулся:

— Боюсь, не получится… Надо мно-ого… — Он и на секунду не поверил, что случайный знакомый может вложить серьезные средства в малопонятное дело.

— А я и дам много, — продолжал толстяк, ерзая в кресле, словно у него снизу чесалось. — Нечего перед иностранцами гнуться. Хер им в ухо!

Самое удивительное, как только самолет приземлился, Севастьянов повез своего друга-ученого на черной длинной машине в свою фирму, расположенную в одном здании с известным банком «Лилия». Молодые охранники откозыряли коротконогому хозяину, внимательно оглядев его гостя. В лифте «Для служебного пользования» (красными буквами!) Севастьянов и Левушкин-Александров поднялись на седьмой, верхний этаж, где бизнесмен, едва ли не обнимая за талию молодого ученого, провел его к главному бухгалтеру, полной женщине, которая вся, можно сказать, фосфоресцировала от кремов и украшений, где Алексею Александровичу мгновенно выдали безо всякой расписки сто тысяч долларов.

— Занесешь в третий список! — буркнул хозяин, и женщина тонко улыбнулась. — Это так пока, на разживу. Позже еще догоним и еще дадим. — И захохотал.

У Алексея Александровича голова закружилась, все казалось похожим на сон. Как хорошо, что он не унизился перед Мишкой-Солнцем. Есть и в России богатые добрые люди. Патриоты. Да, да.

Вложив пачки денег в полиэтиленовый пакет с портретом Аллы Пугачевой, богач отправил биофизика на «Мерседесе» домой. А через два часа вдруг позвонил:

— У тебя, Алексей, как вечер, свободен?.. Хотел познакомить с женой, если не против…

Услышав растерянное «да», Севастьянов вскоре заехал за профессором и его женой все на той же длинной машине и повез за город.

Алексей Александрович когда-то читал про японский сад камней. Так вот, у купца (или кто он?) имелся свой сад камней, по кругу возлежали диоритовые и сиенитовые валуны, торчали метровые обломки с кварцевыми прослойками. И бил фонтан с подсветкой — к ночи красота неописуемая. И еще у Севастьяновых под окнами журчал свой ручей, который протекал по искусственному, нарочито искривленному так и сяк каменному ложу, склеенному из разноцветных камушков. И росли осенние цветы по периметру сада, волнами разного цвета от синего до алого…

А в самом коттедже Севастьянов показал молодой чете гостевые комнаты с зеркальными шкафами и туалетными комнатами, с джакузи, бар с музыкальной установкой…

— Но мое главное сокровище… вот! — Бизнесмен включил свет в зале с роялем, и гости увидели полудевочку-полуженщину, сидевшую с ногами на диване: маленькую, гибкую, как выяснилось, балерину из местного театра, всю с макушки до кончиков пальцев украшенную в золотые нити и голубые стекляшки.

Тихо засмеявшись, она грациозно сошла на ковер, нет, не ковер — на полу была распластана белая шкура полярного волка с голубыми стеклянными глазами — и, сделав книксен, спросила, что гости любят выпить. Алексей Александрович хотел попросить мартини, но, чтобы хозяева не подумали, будто заказывает он то, о чем постоянно слышит из телевизора, буркнул, что пьет коньяк.

— Коньяка нет, — загугукал Севастьянов, подтягивая живот при жене и делая сокрушенную физиономию. — Но есть виски… Жена, нам скотч.

Лиля, так звали жену богача, подкатила к столу некую пушку на колесиках, и Алексей Александрович, приглядевшись, понял — это огромная бутыль виски на поперечной оси: если наклонить горлышком вниз, оттуда льется.

Нервы отпустили, он выпил с Севастьяновым, и тот торопясь стал объяснять своей жене, какая у него с Алексеем грандиозная идея, что Алексей под своей «Трубой» будет учить людей, принимающих решение, экологической безопасности. И правильно, и пора!.. В городе дышать невозможно!.. И какая на этой ниве их ждет с Алексеем слава.