Полураспад. Очи синие, деньги медные. Минус Лавриков. Поперека. Красный гроб, или уроки красноречия в русской провинции. Год провокаций

Бронислава изумленно смотрела на него и на мужа: прежде Алексей ни с кем из «новых русских» не общался. Севастьянов же хвалил свой коттедж и уверял, что придет час, такой же будет и у Левушкиных-Александровых. Бронислава вспыхнула, иными уже глазами озиралась. Ее поразила арабская мебель в завитушках, похожая на окаменевших пуделей, и тайные комнаты за дверями, замаскированными яркой мазней местных модернистов, и винтовая лестница с перилами из красного дерева, и волнистые голубые стены, и дорогая электроника… А уж сауна в подвале. И, конечно, гараж, и телеглазки везде, и двое охранников с автоматами Калашникова за окнами… О! О!

— Но все это временное! — жуя и ерзая, объяснял меценат. — Я нашел человека, кому продам этот домишко… Перейду дальше вниз по реке, к бывшим обкомовским дачам…

— Зачем? — ахнула Лиля. — Там казенные унылые дворцы.

Все же у нее был вкус.

— Хорошо, эту не продам… Но там возьму, что положено. Только вот стану депутатом… Стану, Лиля?

— Конечно, Михаил Федорович, — тихо улыбалась балерина.

— Ведь что важно: если рядом, можно вырвать заказ хороший… Ну, например, европейскую гуманитарную помощь… — И, видимо, осознав, что говорит лишнее, захохотал и замигал профессору желтыми глазами. — Никуда отсюда не двинусь. Здесь кислород, тишина.

На следующий же день Алексей Александрович разослал кучу факсов и электронных писем знакомым ученым от Москвы до Владивостока, и к концу недели через новосибирского академика Кобякова была заказана необходимая аппаратура из Японии. Кобяков поручился за него.

Контейнеры прикатили из Владивостока буквально через месяц! Какая радость! Бывает, что и в России везет. В местной прессе уже пошли толки о загадочной «Трубе очищения». А Левушкин-Александров направился в мэрию просить участок земли под будущую лабораторию. Вдруг продадут по недорогой цене? Тогда больше денег уйдет на оборудование…

19

Алексей Александрович шел и не верил, что ему удастся попасть на прием к мэру. А именно к нему посоветовала пробиться встретившаяся в буфете Анна Муравьева.

— Остальные тебя будут футболить… Ты же без взятки идешь?

— Ну.

— Тогда только к мэру.

Он оделся построже, в лучший свой костюм, нацепил галстук и явился в приемную.

С юной улыбкой, но довольно пожилая, вся залакированная секретарша в белом кружевном воротничке, вежливо расспросила, по какому вопросу профессор пришел беспокоить высшее руководство, явно ища в его словах зацепку, которая позволила бы ей перенаправить посетителя к начальству помельче. Но услышав аббревиатуру ЛПР (Алексей Александрович пытался объяснить, что и для чего он собирается строить), почему-то решила, что гость из партии ЛДПР, а это довольно скандальная партия, и, доложив мэру, открыла дверь.

Иван Иванович Прошкин встретил посетителя среди кабинета на красной ковровой дорожке, пожал руку, усадил перед собой и, выслушав первые слова ученого, повернул голову в сторону и расхохотался.

— А она-то мне доложила… Ну, ладно, это куда лучше. — И, улыбнувшись профессору, сказал, что, конечно, слышал о нем, у него дочь учится на физмате, и там все студенты, особенно студентки, влюблены в молодого ученого. — У вас какие-то проблемы?

Поначалу невнятно, но затем четче Алексей Александрович рассказал, какая для «зеленой лаборатории» нужна земля, что он обязуется сохранить все деревья вокруг, если таковые там будут, чистоту озера… Строительство будет вестись аккуратно…

Прошкин кивнул, вызвал по телефону какого-то молодого мужчину с вытаращенными глазами, тот выслушал мэра, суетливо подал свою визитную карточку гостю и убежал.

— Все будет сделано. Выберете с ним место… Есть варианты: бывшая охотничья база обкома партии… Полуразрушенная дача, тоже для гостей. Там и озеро, и сосны… Но захотите — возьмите и вовсе новый участок. Цену назначим условную.

Как выяснилось, Иван Иванович — бывший заводчанин, сам, кстати, кандидат технических наук, он прекрасно понимает: город гибнет от промышленного насилия. А вдруг молодой талантливый парень что-то вправду сделает для здоровья горожан?

— Как вы сказали: для экологического просвещения людей, принимающих решение?

— Да.

Мэр кивнул и долго сидел, устало глядя в окно. Играя желваком левой скулы, хотел, кажется, о чем-то спросить и все тянул время. Секретарша пару раз просовывала голову в дверь — он отмахивался. И, наконец, повернувшись к гостю, тихо произнес:

— Я вот чего боюсь. Наши директора — мужики разные… Захотят они платить за свое собственное просвещение? Если ж «для галочки» пошлют каких-то своих помощничков, могут и копейками расплатиться… На что же вы будете существовать?

Глядя, как озабоченно нахмурился ученый, мэр добавил:

— Ладно. Если что, я помогу. Вывезу всю мэрию на ваши лекции и оплачу. И вообще, будут трудности, звоните. Вот мой прямой телефон.

Мэр проводил Левушкина-Александрова до двери и крепко пожал руку.

Как в сказке. Есть же еще люди на свете!..