Полураспад. Очи синие, деньги медные. Минус Лавриков. Поперека. Красный гроб, или уроки красноречия в русской провинции. Год провокаций

«Труба» представляла собой гигантскую бочку из токопроводящего материла высотой семь метров, формой в сечении — идеальный круг, в середине которого, под прочным прозрачным стеклом, на обыкновенном деревянном топчане, сколоченном без единого гвоздя, возлежал первый подопытный — сам ученый.

Рядом, в рабочих помещениях бывшей дачи обкома КПСС, находилась аппаратура, фиксирующая возмущения на Солнце, магнитные бури, и стояла в ящиках лаборатория биомониторинга, которая начнет летом слежение за состоянием окружающей среды: воздуха, воды в озере и самой почвы. Там и дорогие спектрофотометры, и химические анализаторы, и счетчики Гейгера для измерения радиоактивности — всё, что понадобится во время лекций перед ЛПР.

И здесь поселился пока что в одиночку сам Левушкин-Александров. Договорились, что за ним, когда он позвонит, будет приезжать уазик из Института БФ, но Алексей Александрович не был особенно расположен ездить в Академгородок: так славно было в зимнем сосновом лесу. Единственный день, когда необходимо бывать в городе, — среда, у него лекция на пятом курсе физмата.

Алексей Александрович договор с охраной не стал продлевать — нет денег, да и зачем охрана, если он сам здесь живет? Компьютер с собой, а что еще нужно одинокому человеку в океане космоса? Самое место, где можно писать о будущем языке всего живого на Земле.

Ночи установились морозные, звездные — когда Алексей Александрович нажатием кнопки разводит в стороны сегменты крыши, подобной сферической скорлупе обсерватории, через чистейший стеклянный потолок видно, как светят далекие звезды.

Несколько раз он поспал на топчане — уверовав в то, что чувствует, как токи космоса пронизывают его тело… И, просыпаясь, полагал, что начинает как-то иначе оценивать весь мир вокруг себя…

Но однажды, запершись в пристройке, он сладко забылся и пришел в себя от скрежета и стука. Ему показалось, что валится «Труба» или началось землетрясение! В окна светили фары каких-то машин.

Едва одевшись, Алексей Александрович выскочил наружу и с ужасом увидел, что возле лаборатории стоят работающий кран и два грузовика, а неизвестные молодые люди в ватных фуфайках, сущие подростки, потирая уши от мороза и матерясь, курочат и грузят жестяные пояса «Трубы» в кузова.

— Что вы делаете?! — закричал Алексей Александрович. — Это принадлежит Академии наук!

Его стукнули по голове чем-то тяжелым, и он потерял сознание.

Когда пришел в себя, от обшивки «Трубы» практически ничего не осталось. Она напоминала разодранную огромную корзину… Они бы увезли и саму литую «Трубу», но, очевидно, кран не смог ее уцепить и поднять. Зато вокруг похулиганили всласть: пара вырванных дверей валялась в стороне на сугробах, окна выбиты… За что такая напасть? Неужто любители цветного лома уже настолько ничего не боятся?

«А аппаратура?» — Алексей Александрович бросился внутрь базы. Спектрофотометр в дощатом ящике, кажется, цел, стоит в углу. Вот микроскопы, полочка с чистыми чашками Петри… Господи, всё как метлой смело, даже кресло на вертикальной оси, в котором он любил работать, исчезло… Компьютер?! Он в спальне, слава Богу… Иначе все тексты пропали бы…

Трясясь от пережитого, роняя сотовый телефон из замерзших рук, Алексей Александрович дозвонился, наконец, в город и опять потерял сознание. Такие деньги ухлопаны, такие надежды рухнули! Когда теперь все можно будет восстановить? На какие деньги?

Очнулся в машине, он лежал на сиденье, вот появилась и нависла над ним медсестра со шприцем. Не надо!

Усыпили, не спрашивая разрешения. Когда он снова очнулся, рядом стояла уже другая, более грузная женщина, в белом халате, от нее пахло куревом. Ученого привезли в больницу СМП.

— Милиция знает? — прохрипел пострадавший. — Позвоните…

— Милиция ничего не знает, — равнодушно-ласково отвечала врач. — Один Господь Бог всё знает. Вам надо успокоиться…

Ему стало все безразлично. Прибегала Бронислава, плакала, кричала тоненьким голоском на медсестер, почему его заставляют вставать, у него сотрясение… нужно судно… Зачем судно? Куда плыть?..

Потом явился следователь, похожий на сутулый столб, расспрашивал, показывал фотокарточки каких-то пацанов. Но разве он мог вспомнить, эти пацаны или не эти… Кто-то из врачебного персонала сказал, что грабители, кажется, приезжали из Кемеровской области, и дело, судя по всему, закроют.

«А я вот мэру пожалуюсь. Он хороший человек!»

И кто-то внятно произнес ему в ухо, что бывший мэр Прошкин уже месяц, как работает в Москве, в аппарате правительства. Как жаль! По слухам, у него были сложные отношения с губернатором…

А однажды пришел посетитель в белом новом глаженом халате, наброшенном поверх светлого костюма, он благоухал духами, говорил с акцентом. Оказался бывший русский, по фамилии Беляков, из семьи второй волны эмигрантов, живет во Франции. Предлагал ехать в Альпы и там воссоздать «Трубу очищения».

— Вы шутите? — простонал Алексей Александрович.