Полураспад. Очи синие, деньги медные. Минус Лавриков. Поперека. Красный гроб, или уроки красноречия в русской провинции. Год провокаций

— Очень интересно, — согласился Сергей и перевел своим начальникам. Третий китаец нахмурился и что-то резко спросил у Линя. Тот ответил.

Переводчик объяснил гостю:

— Если бы вы сказали, мы бы его тоже пригласили как вашего переводчика.

— Да ничего, — смутился Алексей Александрович. — Он сейчас занят.

После обеда китайцы провели гостя в длинный кабинет, где на одной стене висел портрет Мао, а на другой — какого-то хмурого китайца. Кивнув на второй портрет, Сергей сказал:

— Это наш Королев. Его уже нет в живых, поэтому показываем.

Вдоль стола стояли кожаные кресла, в них сидело человек двенадцать. При виде гостя они поднялись. Среди них было два-три седых старика, но блестели любознательными глазами и молодые люди, одетые совершенно по-европейски.

Все опустились в кресла, и товарищ Линь медленно, негромко начал что-то говорить, кивая на русского гостя. Сергей не переводил, и минут через пять Алексей Александрович почувствовал себя неловко. Он осведомился тихо по-английски у третьего китайца:

— Мне нужно что-то сказать?

— О, вы говорите по-английски! — обрадовался тот. — Это меняет дело. К сожалению, молодые не знают русского. — И буркнул что-то Линю. Тот немедленно перешел на английский.

И Алексей Александрович стал понимать, о чем идет речь. Как он и ожидал, их рабочая группа занимается той же темой, какой десять лет назад занималась его группа. Но несмотря на все усилия китайские геостационарные быстро выходят из строя, а стоят они дорого.

— На запуски в этом году мы потратили полтора миллиарда долларов, сказал Линь, изумив русского гостя, подумавшего, не блефует ли товарищ Линь. Весь бюджет нынешней Академии наук России вряд ли составляет полмиллиарда.

«Господи, ну почему всё так? — затосковал Алексей. — Почему даже они обогнали нас… почти обогнали. Черт с ними, пусть пользуются». И тут же внутренний голос сказал ему: в связи с тем, что не он один делал эту работу, необходимо запросить максимум денег и чтобы часть сразу же перевели на расчетный счет Института физики (а там поделимся со всеми, кто помогал).

Спал он в сказочном номере — таких гостиниц в России не видел. Был бы алкаш — насладился бы замечательными французскими винами и прочими напитками, которыми был забит холодильник. Среди ночи встал, подошел к одному из окон — на улице словно день сиял: мигали разноцветные иероглифы, бежали огненные драконы по крышам и змеились огненные речки по оторочке цветочных клумб…

Как они не впали в маразм, как мы, со своей единственной и всесильной партией? Тысячелетняя мудрость помогла? И как же они не заболели болезнью великого разрушительства, когда крушат всё, до основания? Им хватило короткой культурной революции…

Наша интеллигенция в XIX веке воспитала пролетариат, и пролетариат, поощряемый циничной партией, в XX веке задавил интеллигенцию. Когда же произошел новый переворот, мы стали молиться на царя, на шею себе повесили кресты, но хватило и десяти лет, как поняли: не все было неверно в безумной мечте русских страдальцев, от Пушкина и Чаадаева до Бердяева и Достоевского…

Глядя среди ночи на огненные иероглифы, Алексей Александрович вспомнил, как в детстве научился писать сверкающими золотыми буквами. Для этого нужно было добавить в чернила сахара. И вскоре Алеша испытал потрясение, какого никогда более, может быть, не испытает. Он переписал ночью при луне и фонарике возле озера, на скамейке, всю «Оду вольности» вот такими блистающими буквами, подражая почерку юного Александра Пушкина, со всякими завитушками… И на какую-то секунду поверил, что он сам и есть Пушкин! Вот так!

10

Семь дней Алексей Александрович вместе с китайскими физиками за городом, за зелеными воротами с красной звездой (в воинской части? в космической фирме?), в длинном ангаре, работал с чертежами. Стенд должен был состоять из небольшой емкости, где имитировался космос. Солнце заменят простейшим источником электронов. А «спутник» будет представлен макетом не более кочана капусты.

Разумеется, подобный стенд никак не годился для всестороннего исследования влияния солнечного ветра на геостационарный спутник. Но электризацию поверхности аппарата, вызванную воздействием электронов низких энергий, можно изучить. Китайцы уже поняли: если ее не учитывать при конструировании аппарата, то за месяц-два в космосе он превращается со всей своей электронной начинкой в кусок железа. Могут случиться электрические пробои между различно заряженными частями спутника. Могут возникнуть помехи по цепям питания. И возможны нарушения структуры материала — обугливание…

Китайцы читали в открытой печати, да и Алексей Александрович напомнил им, что источник, воздействующий на «кочан», должен рождать электроны небольшой энергии, иначе возникнет ненужное тормозное рентгеновское излучение. Все остальное — приборы, которые будут фиксировать температуру или, например, поверхностную плотность электрических зарядов на аппарате у китайских коллег было в наличии.