Полураспад. Очи синие, деньги медные. Минус Лавриков. Поперека. Красный гроб, или уроки красноречия в русской провинции. Год провокаций

Это было приглашение в Пекин для работы и заключения контракта, с обещанием оплаты поездки. Увидев на лице ученого некое замешательство, Сергей торопливо сказал, что ЭИ-компания уже направила в официальные местные инстанции письмо с просьбой разрешить товарищу Левушкину-Александрову посетить Китай.

— Меня не пустят, — усмехнулся Алексей Александрович и кивнул в сторону окна. — Вот увидите.

— Почему? — удивились китайцы.

— Увидите.

— Мы написали послание, — с достоинством повторили китайцы.

«Только если этого майора куда-нибудь перевели», — подумал Алексей Александрович.

Китайцы настаивали, и попытаться все же следовало.

Вернувшись в лабораторию, Алексей Александрович сразу позвонил Кунцеву.

— Это мои грехи, — объяснил Алексей Александрович. — Я же начинал, как чистый физик. Они просят проконсультировать, ссылаются на нашу открытую литературу — привезли целую стопку книжек.

— Да? — прошелестел Кунцев. И покашлял. — Собственно, я уже знаю, ситуасия ясна…

К своему удивлению Алексей Александрович понял, что директор относится к предстоящей поездке милостиво. А почему бы действительно нам не дружить с великим соседом? И Алексей Александрович, пока железо горячо, решил поднажать:

— Так вы, если вам позволит время, не похлопочете за меня, уважаемый Иван Иосифович? Славные чекисты не очень доверяют нашему брату… А вдруг я повезу свою разодранную «Трубу» в Китай?

Академик шепотом рассмеялся и ответил, что лично позвонит генералу Федосееву, начальнику регионального управления ФСБ, которое курирует — что уж тут скрывать — иностранные поездки…

9

О Китай! О таинственная страна! О Конфуций! К вам, оказывается, можно-таки приехать! На удивление быстро — через неделю — Алексею Александровичу выдали загранпаспорт, правда, пока еще с серпом и молотом… ну да ладно! Гимн вернули, почему не вернуть и паспорт? Будут говорить народу, что нет средств на орла, и народ привыкнет.

Товарищ Линь Фу с переводчиком давно улетели, и Левушкин-Александров добирался сам, что оказалось совсем несложно, — до Хабаровска ночным ТУ-154, а утром следующего дня американским старым аэробусом — в Пекин, название которого пишется, оказывается, совсем не «Pekin», а «Beizing»…

— Товарищ Левушкин-Александров! Мы здесь! — Его встречали с букетом гвоздик три человека — теперь уже знакомые Линь Фу и переводчик Сергей, и был еще с ними третий товарищ в военном френче.

— Ниньхао… — Или даже «нехао» провозгласили они. Вот бы Нехаев повеселился. Наверное, что-то вроде нашего привета.

Китайцы провели русского гостя через сумеречные залы и комнаты (не через таможню), посадили в черную «Волгу» и, минуя приземистые серые дома с морем мигающих иероглифов по стенам, подвезли к огромному зданию своей компании, построенному, видимо, недавно — сплошь черное стекло и каркас из красного кирпича.

На фронтоне красные флаги Китая, штук двадцать, иероглифы размером с человека. Справа и слева от здания бьют фонтаны, цветут цветы самой разной формы, в основном красные, малиновые, алые. И отдельно, на видном месте, улыбаются портреты румяных китайских руководителей, которых Алексей Александрович, конечно, не опознал.

Партийный, оптимистический дух. Правда, вдали брезжит сквозь сверкающую тучу фонтанных брызг что-то вроде старинного буддийского храма. Но разглядывать некогда.

Великолепный лифт, отделанный под красное дерево, мигом вознес гостя и встречавших господ на девятый этаж. Всюду — в лифте и на этаже — тихо играет музыка, нежная, мяукающая. Встретившиеся в коридоре молодые люди кланялись третьему китайцу и товарищу Линю, и те отвечали им вежливым кивком.

Зашли в белый, как из фарфора, туалет, молча помыли руки.

Затем оказались в большой комнате, здесь портретов нет, а висят небольшие картинки, написанные нежной акварелью: синехвостые птицы, красноязыкие драконы, облака и камыш… Это столовая. Вдоль стены справа стоят с полотенцами на согнутой руке, склонив головы, юноши, посреди круглый стол, он окружен стульями, и не сразу увидел Алексей, что в середине огромной столешницы есть еще круг, который можно крутить. На нем тарелки с закуской, выбирай что хочешь: рыбу, крабы и еще что-то малопонятное — вроде мохнатых резинок и зажаренных проволочных скрепок. И вдруг сам догадался: жареные кузнечики.

— Сначала покусаем, — сказал третий китаец по-русски. — Нет возражений? И лучше не в ресторане. Нет возражений? — Возражений не последовало. Налили в рюмочки водку из бутылки, внутри которой лежала лиловая змейка.

— Во хэгь гао-син, кань дао-нинь, — что-то в этом роде произнес, улыбаясь, товарищ Линь.

— Товарищ Линь говорит, что рад вас видеть, — перевел Сергей.

— Комбэй!.. — предложил, улыбаясь, товарищ Линь. И что-то еще сказал.

— Ваше здоровье… немного выпьем, — перевел Сергей. Сам он, впрочем, не пил. Но третий китаец, кивнув русскому, отпил глоток. Пришлось тоже пригубить. Водка оказалась странной на вкус, пахла плесенью, что ли… подвалом… «Мо-могилой», — сказал бы Нехаев.

— Кстати, у меня есть лаборант, умница, — рассмеялся Алексей Александрович. — Его фамилия Нехаев.