Читаем Полураспад. Очи синие, деньги медные. Минус Лавриков. Поперека. Красный гроб, или уроки красноречия в русской провинции. Год провокаций полностью

Полураспад. Очи синие, деньги медные. Минус Лавриков. Поперека. Красный гроб, или уроки красноречия в русской провинции. Год провокаций

Не слышит!!! Может, глухая? Говорить говорит, но не слышит? Прошла мимо, вильнув бедром. Наверное, ей папа наобещал в мужья красавца шотландца или негра с золотым гнутым ломом на шее. Может, именно такому гостю в доме и несет юная раскрашенная особа всякие вкусности из магазина. Ступает звонко по каменной земле, не глядя ни вправо, ни влево, отчуждая всех.

Андрей снова обогнал ее и, дурашливо раскинув руки с футляром и пакетом, замычал в лицо:

— Слушай, давай я тебя удочерю? У меня тебе будет лучше! Я из тебя человека сделаю!

И только тут незнакомка словно споткнулась, ее глазки быстро — словно в молнию — раза два заглянули в душу Андрея — и отлетели:

— Вы с ума сошли, — тихо сказала она. — Я — женщина. Пропустите.

— Ну-у, если женщина… — Андрей никак не мог понять, что его с такой силой тянет к пустенькому существу. Хватит же, болван, отойди в сторону. — Если женщина — выходи за меня… Я буду любить тебя больше, чем твой миллионер. — Он продолжал бормотать скорее по инерции. — Буду любить как небо — и птиц… как попугай — музыку… А?

Ничего не ответив, только снова озабоченно наморщив белый лобик, она скользнула мимо — и, нажав на кнопки, скрылась за железной дверью подъезда краснокирпичного дома с арками и башенками — он недавно тут вырос, на проспекте Мира, прямо в центре города. Вот оно что. Действительно, жена богача.

Шел бы ты подальше, Андрей, пока тебе рыло не начистили, в скрипку не нассали, да еще твоими же банками с капустой в спину не засадили.

И правда — он услышал негромкий насмешливый голос:

— Чё ищешь, парень? Вчерашний снег?

Обернулся — двое громил, впрочем, с добродушными лицами, в зеленых шелковых спортивных костюмах. Да, он их уже где-то видел. Это ее охранники? Ну, тут и вовсе круто. Вали домой, Андрей Сабанов. Кто ты такой для таких девушек?

И он побрел домой — со своей дешевой скрипкой в футляре и тремя банками морской капусты…

4

СОН САБАНОВА

И я спускаюсь к Вельзевулу.В аду вокзальный душный гул.Сидит, ружьишку дуя в дуло,на старом стуле Вельзевул.Мычит, ногой бутыль катая.Лицо — как кованая медь.О чем спросить бы негодяя? —Могу я раньше умереть,знаком с шагреневою кожей…Добавил бы таланту мне!Моргает тускло глаз заросший,как ноготь мертвеца на дне.— Не прыгай предо мной, как заяц!Итак, я помогу тебе —но дашь, о чем и сам не знаешь,чему лишь быть в твоей судьбе.(Чего еще я сам не знаю?Что явится в судьбе моей?Да вряд ли… только скука злаяда пара скомканных рублей.Давно я одинок на свете,давно в ночах я одинок.И может быть в моем ответеодно согласье, видит Бог.)И сатана рычит довольный: —Коли согласен — по рукам…И только в сердце стало больно,как будто побывал он там.Зато идти по красным углямне жарко и не трудно мне…И вот к себе вернулся утром —а что же это на стене?!.Висит посол нечистой силы —моргает глазом паучок…Нет, показалось. Отпустило.Я все ж договориться смог!А он того не знает — знайте! —жизнь моя в будущем пуста…А я прибавил ли в таланте?О, пятипалая звезда!Рука работает на скрипке,как десять самых быстрых рук.Но почему же без улыбкистоит во тьме мой старый друг?Но почему же звука нету —хоть весь я изодрал смычок?И я кричу живому свету:какой же в договоре прок?!И вдруг встают сверкая залы,где лампы — будто виноград,Где мчится — на меня, пожалуй —аплодисментов водопад!Дворцы Парижа, Вены, Бонна…газетный снег… радиогам…И только сердцу больно, больно,как будто побывал он там…