Полусолнце

Шиноту сел на футоне и, громко выдохнув, провел рукой по волосам. Его лицо снова стало бесстрастным, во взгляде читалась задумчивость.

– Скажи… то, что ты… про детей, которые делят душу на двоих… Это правда?

– Сама я не была свидетелем подобного, но в этом заключается природа души: ее нельзя делить.

Шиноту какое-то время помолчал, а потом отстраненно кивнул.

– Хорошо. Ладно. Мне нужно подумать.

Я могла бы остаться с ним, но это было нечестно. Что бы ни случилось, завтра он лишится одного из племянников. Не знаю, возможно ли принять такое заранее (нет! боги, нет, конечно же нет!), но ему требовалось время все обдумать и больше не бежать от правды.

Я бесшумно поплелась к выходу. Фонари у дверей почти погасли – значит, полночь уже наступила.

– Боги…

В комнате завис жуткий гортанный всхлип. Я резко обернулась. Хого спрятал лицо в ладонях и уткнулся в колени. Голые плечи вздрагивали от болезненных рыданий, напоминающих хриплый кашель. Я бросилась к нему, упала рядом на колени и обхватила руками. Прижала к груди его голову и склонилась, приникая всем телом.

Он вцепился в полы кимоно, давясь слезами, и я невольно ощутила, каким ядовитым стал его запах.

– Я не могу лишиться их… Не могу. Не хочу выбирать.

– Тебе не придется, это не твое бремя, – заверила я, осыпая его голову поцелуями, судорожно гладя по рукам, плечам.

– Я чувствую. Чувствую, черт возьми, что этим все закончится!

– Неправда. Нет!

Хого стиснул зубы и отчаянно завыл, ударив кулаком по полу. Я прижимала его к себе, раскачиваясь, стараясь убаюкать и хоть немного приглушить эту боль. Если Хэджам доберется до душ близнецов – уже никому не придется выбирать, потому что, когда половинки душ покинут их тела, они тут же сольются воедино. Возможно, кому-то из нас удастся остановить Хэджама, не позволить ему поглотить эту ки, но разъединить душу обратно – нет, невозможно.

И тогда… кому-то придется решить, в какое тело вернуть душу. Только я заранее знала ответ, а хого этого не понимал.

Я прижалась губами к виску Шиноту и зажмурилась. Вообразила, как увижу их смерти, и вдруг поняла, что не смогу уйти спокойно, зная, что могла хотя бы попробовать это предотвратить. Может быть, я и родилась для Хэджама, но каким-то чудом обрела волю. Я могла наделить свою жизнь другим смыслом, дать жизнь этой странной, не родной по крови семье Сугаши. В конечном счете можно же потом потратить еще одну сотню лет, чтобы найти какого-нибудь бога и умолять его упокоить мою душу.

Шин

Эта ночь была бесконечной. Рэйкен ушла, а я еще долго сидел, тяжело опершись на стену, в жалких попытках успокоить свои голову, сердце и душу. На что я рассчитывал, отправляясь в это путешествие? Хотел найти Мидори – и ведь не ради нее, ради себя. Хотел успокоить совесть. Но неужели я всерьез думал, что потом смогу возобновить прежнюю жизнь с того же места? Неужели думал, что вернусь в поместье и буду так же спокойно влачить уединенные дни Сугаши?

Меня прежнего больше не было. Я стремился найти племянницу, а вместо этого потерял обоих. Даже если завтра все чудесным образом разрешится в нашу пользу, нам уже никогда не стать прежними. Я изменился. Я даже больше не человек. И пусть тело осталось прежним, даже несмотря на отметины ками, внутри оболочки живет незнакомое мне существо – потерянное, не оформившееся. Оно достаточно смелое и своенравное, границы его мира широки, а еще оно умеет любить – глубоко и сильно, – и мне это нравится. Но это существо неуправляемо, и еще оно ужасно боится. И как побороть этот страх – пока не знаю.

Снедаемый этими мыслями, я в какой-то момент все же провалился в сон. Последнее, что помню, – тихий призыв к Инари. Да, отчего-то я неосознанно начал молиться ей.

Сколько я спал – минуту, час, – не знаю, но вскоре меня разбудил звук раздвигающихся дверей. Нехотя открыв глаза, я различил смутный силуэт девушки. Я поморгал – и ее очертания обрели четкость: простое хлопковое кимоно, темные волосы, гладко зачесанные назад. Она выглядела как служанка, которая провожала меня в эти покои, если бы не одно но: в карих глазах не было смиренности, свойственной людям ее сословия, – наоборот, они сияли властью и с вызовом изучали меня.

– Ты кто такая? – буркнул я, нехотя поднимаясь на ноги.

– Ты молился мне, юный хого. Вот я и пришла, – спокойно ответила она.

– Что? Инари? – Остатки дремы моментально покинули меня, и я уставился на нежданную гостью с широко распахнутыми глазами. – Все это время вы были здесь?

– Юн и неопытен, – хмыкнула она и небрежно потянула ворот дешевого кимоно. – Это всего лишь тело, я его позаимствовала, чтобы поговорить с тобой. В истинном облике ками не может спуститься в этот мир.

Я вдруг понял, что смотрю на нее с отвисшей челюстью, и поспешил закрыть рот. С ума сойти. Богиня. В одной комнате со мной. Рэйкен взывала к ней столько лет, а мне стоило один раз позвать ее в полудреме, и вот…

– Вы знаете, что здесь происходит? – я решил сразу перейти к делу.

– Ты про Хэджама Чироши? О, не переживай, в Такамагахаре он не получит свою силу. Нас больше, и мы куда сильнее, – Инари беспечно махнула рукой.