Полусолнце

Охранники проводили меня к единственному незанятому столику рядом с Коджи. Мы обменялись взглядами, племянник едва заметно кивнул. Бледный, под глазами – глубокие тени. Наверняка тоже провел бессонную ночь. Я взглянул на Мидори, но она лишь задумчиво смотрела на витиеватый дымок благовония. Рэйкен скользнула по мне равнодушным взглядом и стала выискивать кого-то в толпе гостей.

– Садись, Шиноту-сан. Мне не терпится начать! – торжественно объявил Хэджам.

Я опустился на подушку, и вдруг невидимые ранее металлические браслеты сверкнули в воздухе и сомкнулись на моих запястьях. По инерции я напрягся, пытаясь высвободиться с помощью новой силы, но внезапно сердце защемило, и я резко вздохнул. Что за чертовщина! От браслетов тянулись мерцающие цепи, и их концы терялись где-то под столиком. Я взглянул на руки Коджи, Мидори и Рэйкен: их запястья тоже были скованы.

– Зачем это? – с вызовом спросил я, поднимая руку.

– Чтобы вы не мешали мне. Все должно идти по плану. Начнете бегать здесь – потеряем драгоценное время.

– Почему бы просто не лишить нас сознания?

За спиной раздался смешок. Рэйкен стрельнула взглядом в мою сторону.

– Это почетный ритуал, а не разбой, – бесстрастно ответил Хэджам, и вслед его словам раздался тихий гул рычащих голосов.

– Значит, твой трофей – хого Сугаши? – неожиданно сказала Рэйкен – дерзко и надменно. – Милый, десятки лет ты внушал мне то же самое.

– Каждый в этом зале – мой трофей, дорогая, – снисходительно ответил ёкай, адресовав ей долгий, приторно-нежный взгляд. От ярости в час столкновения в коридоре не осталось и следа. – Но ты – да, именно ты! – моя главная награда. Мое предназначение.

Хэджам встал и поднял вверх чашу с вином. Гости снова загалдели, вторя его жесту. Я воспользовался моментом и быстро зашептал через столик:

– Не его ты предназначение, не верь в эту чушь. Ты родилась, чтобы вернуть силу мне, а не ему. Я это вчера узнал, когда встретился с…

Но конец моей фразы утонул в громком голосе Хэджама:

– И это правда, друзья! Посмотрите на мою Рэйкен. Посмотрите смелее! Все вы знаете, как я желал этого дня. Но вы даже не догадываетесь, что без нее ничего бы не случилось!

Затаив дыхание, Рэйкен смотрела на меня. Между бровями залегла глубокая складка, рыжие глаза источали растерянность. Как же я хотел рассказать ей о встрече с Инари!

– Инари, – одними губами сказал я.

– Что, о чем ты говоришь? – шепнул Коджи, схватив меня за рукав.

Я было открыл рот, но, поймав сосредоточенный взгляд Мидори, передумал. Инари плевать, что станется с моими племянниками. Но Рэйкен должна знать, что Хэджам не сможет выполнить ее желание. Она должна сражаться на нашей стороне.

– Когда Рэйкен ушла двадцать лет назад, вы решили, что наша лиса предала нас, – тем временем продолжал ёкай. Десятки глаз неотрывно следили за каждым его движением. Хэджам остановился за спиной Рэйкен. – Признаюсь, я тоже так думал. Но посмотрите на моих детей, посмотрите на хого из рода Сугаши – все они здесь! Моя лиса утверждает, что сделала это вопреки мне, но я-то знаю, что за глупой девичьей обидой всегда жила преданность единственному существу, которое она любила и будет любить.

Хэджам опустил ладонь на ее голову и ласково погладил. Стиснув зубы, Рэйкен дернулась, и тогда он схватил ее за плечо и резко поднял. Цепи звякнули, и я заметил, что металлические браслеты сползли с запястий и она придерживает их пальцами, чтобы не выдать своего освобождения.

Хэджам грубо обнял Рэйкен за шею, прижимая спиной к свой груди, и обратился ко мне:

– Знаешь, хого, откуда взялся ты и тебе подобные? Очень давно. Еще до моего рождения великие боги объединили силы, чтобы защитить прекрасные миры. Богиня солнца Аматэрасу, мой далекий предок бог ветра Сусаноо, покровительница земледелия и богиня изобилия Инари, бог луны Цукиёси, бог воды Фудзин. И Риндзин – повелитель драконов, морей и океанов. Отбросив разногласия, все они снизошли на землю и провели ритуал, отдав магическому огню частичку своей силы. И из огня появился младенец. Он ничем не отличался от любого другого человеческого детеныша, но под кожей его горели божественные знаки, а волосы скручивались в жгуты, свидетельствуя о единении сил, которыми одарили его боги. Когда младенец вырос, он сражался вместе с богами и защищал миры, как те того и хотели, пока однажды не влюбился. Боги противились его чувствам, но юный хого не устоял перед женщиной и у них родился ребенок. В тот самый момент, когда земля услышала плач, былые силы хого исчезли, потому что часть из них он невольно передал своему ребенку.

Хэджам сделал театральную паузу, ожидая моей реакции, но я молчал, внешне сохраняя хладнокровие, хотя внутри все переворачивалось.