Полустанок

Бабушка прибирает все платочки в кованый голубенький сундук, но один прячет в карман. Идёт в свою горницу, сдвигает половичок и лезет в подпол. Там у неё капуста, картошка и солёные огурцы. Целую зиму подкармливала нас она этими огурцами. Март на дворе. А как отказаться, если они – главный деликатес на нашем столе.

– Зачем это? Не надо, у неё всё есть.

– Пронин, молчи. Это наше, бабское.

Пронин – майор. Но не совсем. Потому что бывший. Комиссовали по здоровью. Что-то с лёгкими. Перебрался в заповедник, на свежем воздухе курить интереснее. Бабушка Матрёна – его мама, живёт с ним и управляется по хозяйству. Курам-уткам сварить, поросятам запарить, корову напоить-подоить… Впрочем, корова быстро вышла из строя. Решила поглазеть на паровозы, да просчиталась с расположением обзорной площадки. Собакам отдали рожки да ножки. Не повезло корове.

– Пронин, что ты мне про корову. Двадцать раз уже слышала. Расскажи лучше про службу. Тоскуешь, поди?

Тот смеётся. Наготове очередная байка про командира. Пока бабушка накрывает на стол, мы слушаем:

– Стоит как-то раз наш начальник на перроне. Тут электричка отъезжает. И из предпоследнего вагона кто-то в него плюнул. Тот расстроился, поднял на уши подчинённых. Нашли этого мужика и привезли назад. Вот. Посадил его начальник на стул, ходил вокруг и плевал.

– Фу. Кошмар какой. А зачем это всё?

– Так думал, что специально плюнул! Мужик домой вовремя не попал – раз, и вернулся оплёванный – два!

Пронин смеётся, кашляет. А мы с бабулей воздеваем глаза к небу.

Садимся пить чай. Из-под стола выходит нереально большой чёрно-белый кот. Мощный лоб, широкие скулы, плечи, как у гимнаста. Кот направляется к плите, демонстративно метит её, подходит к бабуле, трётся о ноги и хрипло голосит.

– Да ладно уж, пойдём, выпущу тебя, – Матрёна гладит кота, тяжело встаёт и идёт к выходу. Кот бежит за ней.

– Вот шалопут, – сердится Пронин, – знает же, как бабка его любит, а теперь раньше зимы не придёт.

– Как?

– Да вот. Только зимует дома. А так – в лесу живёт. Сюда возвращается даже не по первому снегу, а как мороз установится. Раньше нет. Не идёт. Что ему? Мышкует. Вон, жирный какой. Но уж как приходит – всё. Оттепели не жди.

Бабушка вернулась в кухню и села, утирая уголки глаз платочком. Мы с Прониным сочувствуем её горю, но молча глотаем коричневую заварку.

– Так ты не забудь: банки в подвал прятать станешь – бумажкой крышку накрывай и ниточкой прихвати,– напоминает мне бабушка, как бы продолжая начатый разговор. Ей неудобно, что растрогалось из-за животины.

– А чтобы чего? – шутливо интересуюсь я.

– Да плесени не было чтоб… – грусть не отпускает женщину, и она жалобно обращается к сыну:

– Коля… А, Коль… Кот-то, тот всегда возвращается, не пропадёт?

– Да куда он денется! Придёт, – в ответ пыхтит папиросой Пронин и жалобно смотрит на мать.

– И что ж с того? – вздыхает бабуля,– подождём.

– Конечно, мам! – воодушевляется Пронин.

– Он вам ещё невесту приведёт, кот ваш,– наобум говорю я.

И бабушка радостно шепчет, что у неё припасены и коробочка для котят, и тёплое одеяло…

Бабушке Матрёне есть о чём печалиться помимо кота.

– Первый муж, Коля, умер. Три войны прошёл. Финскую, Великую Отечественную да с японцами. Стрелял Коля метко. Охотником был. С войны пришёл живым, радости сколько было… Так на реку пошёл купаться и утонул. С войны дождалась!!! А тут – такое… Погоревала-погоревала, да детей надо рОстить. Вышла замуж вдругорядь. Дочка родилась, красавица. Но померла от коклюша. Два года одиннадцать месяцев ей было…

Пронин, наконец, прерывает воспоминания матери:

– Мама, хватит вспоминать, а то опять таблетки пить придётся, голова заболит.

– Ну и ладно,– соглашается та, – хватит так хватит.

Самое замечательное, что кот, любимец Матрёны, привёл-таки невесту к зиме. Она была похожа на своего избранника, только у того чёрным был правый бок, а у кошки левый. И она была явно на сносях.

Начиная с того года, каждую весну кот уходил на лесную вахту, оставляя супругу с новыми котятами под опекой бабушки. Чтобы не скучала.

Ну, что же… Кто не умеет плакать, тот не умеет и смеяться. Иначе никак.

Главное – это счастье!

Беспредел – разновидность плоскости

Во время моих редких поездок в город многочисленные знакомые изумлялись:

– Ты здесь?!

– Ну да! А где мне быть?

– А мы думали, ты эмигрировала.

– С чего бы это?

– Ну… мало ли…

– Я не эмигрировала, и даже не иммигрировала, а просто мигрировала!

– А что, есть разница?

– Угу, есть. В лесу я живу.

– Ах, вот как,– разочарованно грустили знакомые. Но вскоре соображали, что в лесу водятся грибы-ягоды. Там случается протекать рекам, в которых живёт рыба…

– Слушай! А грибы у вас есть?

– Ну есть, наверное. Мы их не едим.

– А ягоды?

– Специально не собираем, некогда. Когда к полустанку идём, по дороге, на бегу.

– Во! Ну, вы даёте!

– Мы калину, после третьих заморозков.

– Фу… гадость!

– А вы её пробовали?

– Горькая вроде.

– Да, есть немного горечи. По вкусу напоминает джин. Очень полезна штука!

– Джин?! Заманчиво! Угостишь?

– Угощу.

– Ну, а развлечения у вас там какие?

– Танцуем по вечерам!

– О, дискотека, что ли?