Полвека с Вьетнамом. Записки дипломата (1961–2011)

За пару часов, пока длился прием, Климент Ефремович по различным поводам вспоминал разные эпизоды из своей богатой событиями жизни, по большей части военного периода. Во всех них, как помню, неизменно упоминался И.В. Сталин. Память сохранила один из этих рассказов, начинавшихся, как и все другие, со слов «Как-то Сталин и я…».

Когда обед подошел к десерту и стали разливать шампанское, мой собеседник вспомнил, как однажды во время войны «Сталин и он» во время приема затеяли спор с послами стран-союзников, чье шампанское лучше. Условились, что на следующей встрече каждый из участников пари, среди которых был и французский посол, выставят по ящику шампанского национального производства. «И что Вы думаете, чье шампанское признали лучшим, – вопросительно глядя на меня, заключил он, и, насладившись паузой, сам же ответил: «Конечно же, наше, советское!».

Внезапно Климент Ефремович поднялся из-за стола и направился к главному столу. Привстав, чтобы лучше разглядеть, я наблюдал, как он, подошел сначала к Л.И. Брежневу, который как-то сухо и даже отстранено, как мне показалось, отреагировал, видимо на поздравление с избранием его Генеральным секретарем. Затем обойдя стол, КВ поздоровался с другими членами Политбюро и руководителями зарубежных делегаций, которые, в отличие от первых, очень радушно его приветствовали.

Дальнейшее продвижение Климента Ефремовича по залу прервал подошедший уже знакомый «прикрепленный» и что-то сказал ему на ухо. КВ тут же повернулся и направился к выходу из зала.

С тех пор прошло немало лет. Как дорогую реликвию храню в домашнем архиве автограф К.Е. Ворошилова, легендарный образ которого после той памятной встречи стал для меня ближе и человечней.

В сражающемся Вьетнаме

В Смоленской высотке

Успеть до полуночи. Воспоминания военных лет

«Виновник» дипломатического инцидента

Случай на ханойском озере

Охотники за трофеями

Герман Титов на орбите дружбы с Вьетнамом

«Дни и ночи Вьетнама» Ильи Глазунова

Что искал во Вьетнаме Юлиан Семенов

В смоленской высотке

В июне 1966 года, потянув на себя массивные входные двери центрального подъезда высотки на Смоленской площади, я впервые вошел в здание МИД, еще не вполне осознавая свою принадлежность к престижному ведомству.

Полвека спустя, будучи уже в ветеранском возрасте, но продолжая трудиться в МИДе, теперь уже по срочным трудовым договорам, наблюдая за усилиями пожилых коллег перед той же с трудом поддающейся дверью, подумал, что когда однажды не удастся ее открыть, это должно стать для меня знаком – пришло время «поставить точку».

В тот первый день мое приподнятое настроение не мог поколебать непрезентабельный вид продолговатой узкой комнаты с небольшими окнами у потолка на самом верхнем 23-м этаже высотного здания, где тогда располагалась референтура Вьетнама Отдела Юго-Восточной Азии. Кроме нее на том же этаже находились помещения технических служб, а перед дверью нашей комнаты на самом проходе стоял стол для настольного тенниса, занимавший всю небольшую площадку перед лифтом. За день приходилось множество раз, не дождавшись лифта для экономии времени сбегать по лестнице на вызовы к начальству в кабинеты заведующего Отделом на 14-м и его замов – на 18-м и 20-м этажах.

Тогда до меня не сразу дошел смысл, который коллеги постарше вкладывали в услышанную мною впервые популярную прибаутку «чем выше, тем ниже», имея в виду продвижение молодого дипломата по карьерной лестнице. По сравнению с комнатой референтуры Вьетнама кабинеты министра и его замов располагались на 7-м этаже, самом нижнем на занимаемых в то время МИДом.

Стажировка в центральном аппарате МИД была недолгой. С расширением масштабов американской агрессии во Вьетнаме и нашего присутствия в этой стране заметно выросли потребности во вьетнамистах. Наше посольство в Ханое не давало покоя мидовским кадрам, а те торопили с моим отъездом.

Мои доводы, что я не успею за такой короткий срок закончить подготовку к защите уже готовой диссертации, во внимание приняты не были. Ее защиту пришлось отложить на несколько лет после возвращения из командировки.

Преимущества первой дипломатической должности я ощутил на пути в Ханой. Стюардесса Аэрофлота во время промежуточных стоянок каждый раз пропускала меня вперед летевшего со мной первого секретаря нашего посольства, подчеркнуто вежливо обращаясь ко мне «товарищ атташе». Скорее всего, в ее представлении в воюющем Вьетнаме атташе могут быть только военными, а старше их по званию – только «товарищ посол».

Отведенные на стажировку три месяца прошли быстро, в основном за изучением информационно-справочных материалов, ознакомлением с работой Отдела Юго-Восточной Азии и обсуждением с коллегами вопросов, которыми мне предстояло вскоре заняться в посольстве.

Успеть до полуночи. воспоминания военных лет

Когда в октябре 1966 года я снова прилетел в Ханой, на этот раз в должности атташе Посольства СССР в ДРВ, шел третий год необъявленной воздушной войны США против Северного Вьетнама.