Полвека с Вьетнамом. Записки дипломата (1961–2011)

Не менее памятны живописные эпизоды, связанные с многочасовыми перелетами из Ханоя до Пекина и обратно с двумя посадками в Ухане и Наньнине на самолете ИЛ-14 китайской авиакомпании. После взлета и набора высоты повторялся один и тот же ритуал: две стюардессы с обеих сторон узкого прохода салона, в то время как пассажиры с нетерпением посматривали в сторону, откуда исходили щекочущие ноздри запахи ароматной китайской кухни, демонстрировали доселе неизвестный нам фольклорный жанр. Под бравурные мелодии с красными книжицами в руках они, танцуя, распевали цитаты от великого кормчего. И только после раздачи красных книжечек с его изречениями на иностранных языках и разноразмерных значков с изображением его профиля наконец следовало долгожданное угощение. За все полеты у меня собралась изрядная коллекция цитатников и значков, напоминающая о не виртуальности увиденного и пережитого в те, не столь уж далекие годы. (С 1969 года во избежание новых инцидентов наши граждане стали летать из Ханоя в Москву по новому маршруту в обход Китая через Индию с посадкой в Калькутте и Ташкенте.)

В Ханое при попустительстве городских властей, никак не реагировавших на неоднократные письменные и устные обращения с нашей стороны и официальные ноты в местный МИД, у здания советского посольства проходили шумные демонстрации проживающих во Вьетнаме этнических китайцев с лозунгами враждебного содержания.

Наши контакты с китайскими коллегами в тот период практически прекратились, двусторонние мероприятия больше не проводились, виделись с ними, обоюдно стараясь избегать общения, только на протокольных мероприятиях, устраиваемых вьетнамской стороной или посольствами третьих стран. На них, правда, случались мелкие стычки, когда, например, советский и китайский послы, невольно соприкасаясь, несколько раз обменялись дипломатическими колкостями. Впрочем, протокольные мероприятия проводились все реже. Из-за воздушных налетов по соображениям безопасности их количество было сведено к минимуму. Но ежегодные приемы по случаю своих национальных праздников посольства старались проводить, как и в довоенное время. Для этой цели обычно арендовали у местного МИДа просторный зал Дипломатического клуба.

Накануне китайского приема из Москвы пришел ответ на запрос посольства. Предписывалось направить на прием второе лицо посольства и в случае прямого выпада с китайской стороны в адрес нашей страны в знак протеста уйти с него. Меня вызвал советник посольства и передал указание посла сопровождать его на это мероприятие в качестве переводчика с вьетнамского языка.

На прием мы пришли одними из первых. С напряженными лицами обошли еще пустой зал. Я внимательно вчитывался в развешенные по стенам транспаранты и лозунги, переводя их содержание советнику. Ничего неожиданного в них не обнаружили: привычными клише они клеймили современных ревизионистов, обвиняли их в пособничестве мировому империализму и т. п. Не обнаружив упоминания нашей страны, решили остаться и дождаться речи китайского посла.

Шло время, уже в который раз начинались и заканчивались знакомые китайские мелодии, а начало приема все затягивалось. Ожидали главных гостей. Наконец, в зал вошли и встали по ранжиру за длинным столом для почетных гостей вьетнамские партийные и государственные руководители.

К установленной впритык к главному столу трибуне подошел и приготовился читать свою речь посол Китая, рядом у микрофона встал знакомый мне переводчик посольства с вьетнамского языка. Чтобы лучше расслышать, мы с советником продвинулись поближе в первый ряд стоявших напротив главного стола приглашенных на прием.

Обратившись к гостям на китайском, посол сделал паузу, и в дело вступил переводчик, который начал зачитывать по абзацам заготовленное. Напряженно вслушиваясь в его беглую речь, старался не пропустить самое важное. Начав с оценки международного положения, посол сразу же перешел к трафаретным нападкам на современных ревизионистов и вдруг – «неужели ослышался?!» – заклеймил советских ревизионистов, обвинив их в попытках навязать свою волю странам третьего мира, и добавил что-то еще в том же духе.

Помня о полученных инструкциях, я наклонился к советнику и перевел ему услышанное, добавив от себя: «Ну что, пошли?». «Пошли!», после минутного, как мне показалось, колебания отреагировал он. Под напряженные взгляды собравшихся мы направились к выходу. Предстояло пройти через весь зал вдоль главного стола по узкому проходу, отделяющему его от основной группы приглашенных на прием. Мельком скользнул по знакомым лицам высоких вьетнамских гостей – они оставались по-восточному непроницаемыми.