Полвека с Вьетнамом. Записки дипломата (1961–2011)

Шло время, Бангкок хранил молчание, художник продолжал настойчиво справляться, нет ли оттуда ответа. В ноябре 1987 года, когда по окончании праздничного приема в Кремлевском Дворце съездов я выходил из зала, меня окликнул Илья Глазунов. «Ну что, – нетерпеливо в который раз напомнил он, – ответа от короля так и нет?»

Чувствуя по его тону, что запас терпения художника на пределе, переговорил с тайским послом, который согласился со мной, что пришло время окончательно прояснить вопрос с приглашением. Через неделю посол позвонил мне и предложил встретиться «по затронутому ранее вопросу». Пока он добирался до здания МИДа, я строил разные предположения насчет содержания ответа. Но то, что пришлось услышать от посла все же не ожидал. «Ответ негативный», – бросил он с порога кабинета. И со словами (они мне хорошо запомнились): «Его Величество Король умеет рисовать не хуже», протянул мне, сославшись на поручение, небольшой альбом репродукций, принадлежащих кисти короля картин с просьбой «передать художнику Илье Глазунову».

В марте 2003 года мы встретились снова в завидном особняке художника в центре Москвы. Вспоминали Ханой. Но все помыслы мэтра тогда были сосредоточены на одном – завершении подготовки к открытию Московской Государственной картинной галереи на Волхонке, носящей его имя.

В память о той встрече храню прекрасно изданный к юбилею художника альбом его работ (в нем есть несколько портретов из вьетнамского цикла), с дарственной надписью: «С уважением и давней дружбой послу России Анатолию Сафроновичу Зайцеву. Ваш И. Глазунов».

Что искал во Вьетнаме Юлиан Семенов

След в памяти оставили встречи с писателем Юлианом Семеновичем Семеновым, в конце декабря 1967 года в разгар американских воздушных налетов прилетевшим в Ханой для освещения военных событий. В качестве спецкора газеты «Правда» он съездил в провинцию Хоабинь, побывал на позициях ракетной батареи и совершил двухнедельную поездку в приграничные районы Лаоса.

В беседах Юлиан Семенов подробно расспрашивал про наше посольское житье-бытье, с интересом выслушивал мои рассказы о поездках на Юг страны к демилитаризованной зоне во время моратория на воздушные налеты, делился впечатлениями о своих встречах во Вьетнаме и Лаосе.

Он не скрывал в беседах, что его интерес к поездке во Вьетнам не в последнюю очередь связан с давним замыслом написать детектив в духе «Тихого американца», признанного классика шпионского романа Генри Грэма Грина. С этой целью он намеревался навестить места, описанные английским писателем в своем романе. (Основное действие романа происходило в Сайгоне, а большая его часть написана автором в 1951 года в Ханое.)

В тех условиях добиться разрешения на поездку в Сайгон при содействии наблюдателей международной контрольной комиссии (в нее входили поляки, индийцы и канадцы), постоянно курсирующих между столицами разделенных демаркационной линией Севера и Юга страны, было делом практически безнадежным.

Пришлось удовольствоваться посещением мест в Ханое, связанных с пребыванием в 1951 году Грэма Грина. В первую очередь обследовать гостиницу «Метрополь», к тому времени переименованную в «Thong nhat» («Единство»). Прежде всего, гостиничный номер, в котором останавливался английский писатель и где поселился Юлиан Семенов.

И, конечно же, стоило заглянуть в Pax Bar, где любил сиживать Грэм Грин, когда ему, написал он в «Тихом американце», «не хотелось выпивать в “Метрополе” с французскими офицерами, их женами и девицами». Этот знаменитый бар в гостинице «Хоа Бинь» («Мир») на протяжении всех военных лет оставался одним из двух, наряду с «Метрополем», единственно доступных для иностранцев, самых посещаемых дипломатами мест.

В ту военную пору облупившийся местами фасад здания «Метрополя», как и интерьер этого некогда знаменитого на всю Азию отеля класса люкс, где останавливались монархи, главы государств и правительств многих стран, мало напоминали его описание английским писателем в начале 50-х. Когда, заметил он в своем романе, «еще можно было комфортабельно плесневеть в Ханое». У обшарпанной барной стойки можно было заказать армянский коньяк, на долгие годы сменивший привычные для прежних постояльцев известные французские марки.

В последний вечер перед отлетом Юлиана Семенова в Москву я пригласил его к себе в гости. За несколько часов затянувшейся за полночь беседы мы успели переговорить о многом. Все располагало к дружеской беседе, тем более что, как выяснилось, оба по образованию востоковеды и начинали свою трудовую деятельность переводчиками с восточных языков в проблемных странах, превратившихся вскоре в горячие точки, он – в Афганистане, я – во Вьетнаме.