Ползла по небу черепаха

В уютной квартире Наташи она стала чувствовать себя спокойнее. Но все равно бывали сложные моменты, от которых сильно болела голова. Знакомое чувство зависти подступало к горлу. В последний раз это случилось, когда Виленская поступила в педагогический институт и нашла парня. Зависть тогда была похожа на черную тучу, грозившую разорваться убийственными молниями. А теперь зависть кружилась вокруг жизни Наташи. Оля не понимала ее сложностей, считая заботы о своих детях и о себе обязанностью. Так надо. Но вот чистая квартира, работа в туристическом агентстве, куда каждый день приходят люди, среди них – симпатичные мужчины – это другое дело. Наташа была красивой. Спортивная подтянутая фигура, чистое лицо, упругая грудь – все это давило и вызывало беспокойство, которое будоражило и провоцировало кратковременный, но сильный гнев. Его Оля старательно, но с трудом прятала, понимая, что нуждается в помощи сестры. Без этой помощи никак не обойтись. Оля знала, что никогда не заберет детей к себе, ей вовсе не хотелось менять свою жизнь. Она уговаривала себя, что, возможно, попытается начать все сначала. Пусть не с понедельника, но обязательно постарается! Окончательно бросит курить, купит новую одежду, устроится на работу, сделает дома ремонт, уберется в огороде, где валялись кучи мусора. Но за вспышкой приходило равнодушие, сменяющееся полной апатией. С таким планом не останется времени на себя.

Наташа была удивлена неожиданными переменами, странным спокойствием и дружелюбием, но с трудом выдерживала общество сестры. Оля была способна говорить только о мужчинах, выпивке и развлечениях. Она всеми силами стремилась устроить свою личную жизнь. Но ее стремления сводились к тому, что она раздвигала ноги на первом же свидании, не помня на утро имени своего любовника. Наташа не хотела знать этих подробностей, потому что давно все поняла.

Однажды, увидев на полке новую книгу, Оля взяла ее в руки, прочитав вслух:

– Мураками. Боже, как это скучно.

– Магический реализм, разве это скучно?

– Не знаю, что это такое. Магический реализм! Какое-то нереальное словосочетание!

Наташа только что вышла из душа, тщательно обматывая мокрые волосы полотенцем. Она заглянула в комнату к детям, убедившись, что те крепко спят. Оля осторожно раскрыла книгу и понюхала страницы.

– Я раньше книги выбирала по запаху, представляешь?

– И как тебе эта? – усмехнулась Наташа.

– Хорошо пахнет.

– Можешь взять почитать.

– Уверена, что не пойму ни слова из того, что этот Мураками пишет.

– Попробуй почитать наших классиков. В школе ты зачитывалась Пушкиным. «Дубровский», «Пиковая дама», «Евгений Онегин»! Помню, от Онегина тебя было не оторвать. Ты даже гадала по этой книге, помнишь?

– Да, – мечтательно улыбнулась Оля, закрывая роман Мураками и возвращая его на место. – А «Капитанскую дочку» забыла? Ее могла перечитывать бесконечно. Я так ненавидела Швабрина, что однажды даже хотела придумать наказание для него и описать это в продолжении.

– Ты хотела написать продолжение «Капитанской дочки»? – не поверила ее словам Наташа. Она не надеялась, что сестра способна думать о чем-то, кроме мужиков и секса.

– Это смешно. Детские мечтания.

– И совсем не смешно! Это прекрасно!

Оля минуту помолчала, потом взмахнула рукой, закрыв глаза, продекламировала:

– Ты видел деву на скале

В одежде белой над волнами,

Когда, бушуя в бурной мгле,

Играло море с берегами,

Когда луч молний озарял

Ее всечасно блеском алым,

И ветер бился и летал

С ее летучим покрывалом?

Прекрасно море в бурной мгле

И в небе в блесках без лазури;

И верь мне: дева на скале

Прекрасней волн, небес и бури.

Повисла пауза. От неожиданности Наташа опустилась в кресло и развела руками. Ту Олину жизнь, когда она хорошо училась в школе, все давно забыли. Предполагалось, что все умное и прекрасное осталось в прошлом. Оболочка слишком непривлекательна, но оказывается, за этой оболочкой что-то до сих пор скрывается. Оля радостно улыбнулась:

– Мой любимый когда-то Пушкин. Но это единственное стихотворение, которое я помню наизусть. А раньше, о боже, сколько я их знала!

– Из тебя вышла бы хорошая учительница.

– Вряд ли. Хотя я хотела поступить в педагогический. Но Володя настоял на Академии. Ему казалось, что у меня феноменальные способности к математике. Он утверждал, что работа в судостроении принесет мне массу удовольствия.

Наташа сглотнула, пытаясь не думать о своих мечтах стать архитектором. Но слова Оли все же задели за живое. Приятное впечатление ушло, осталось раздражение.

– А я не сомневаюсь. Ты отлично окончила школу. Володя с тобой занимался.

– Что толку?

– Я бы на твоем месте не стала гулять по ночам с кем попало. Ты можешь добиться большего.

– А ты не на моем месте. Может быть, тебе хватает своей жизни по горло, она у тебя интересная. А мне своей жизни мало, она, в отличие от твоей, ограничена деревней и полоумными стариками, которые в ней живут. Я хочу стать счастливой и богатой. И стремлюсь к этому. Пушкин мне в этом не поможет.