«Помещичья правда». Дворянство Левобережной Украины и крестьянский вопрос в конце XVIII—первой половине XIX века

Пять пунктов документа, возможно, представляют собой фрагмент более обширной инструкции, поскольку здесь содержатся рекомендации лишь по поводу принципов отношения к крестьянам, причем все яркого патерналистского толка. Без внимания остались определение организации самого аппарата управления, системы хозяйствования, сумма повинностей крестьян и порядок их взимания, в конечном счете — способы ведения сельскохозяйственных работ, т. е. то, что было характерно для помещичьих инструкций того времени^[810]. Во-первых, автору «Правила» не нужны были даже миллионные прибыли, если это могло «отягчить» судьбу зависимых крестьян; поэтому он позволял управляющему «предпочесть моим выгодам выгоды тех людей, коим я должен и хочу быть более отцом, нежели господином». Во-вторых, предостерегая от злоупотребления властью, он замечал, что «человеку честному и благоразумному, которому поручается судьба нескольких тысяч людей, должно быть восхитительно не то, что он власть толико обширную имеет, но что имеет случай толикому числу подобных себе вспомогать христиански». В-третьих, автор ратовал за «честную безпристрастность» вотчинного суда, поскольку «излишняя потачка превращает человеколюбие в слабость, влекущую за собой беспорядок; а излишняя строгость есть безразсудное, а иногда и злобное тиранство». При определении наказания предлагалось «прибегать к чувствованию любви родительской и представлять себе того несчастного как бы сына своего». И отдельным пунктом прописывалось заботиться о вдовах, сиротах, бедных, «почитая то себя честию, внутренним удовольствием и спасением».

Интересно, что в трех из пяти пунктов мы видим обращение к христианской морали, к «Всевидящему Судии». Таким образом, идеи «христианского хозяйствования», которые позже будут звучать, в частности, у Г. Ф. Квитки-Основьяненко, П. А. Кулиша, Н. В. Гоголя^[811], были близки и автору «Правила», и его публикатору. Свою солидарность с этими идеями Туманский выразил в надежде: «Если бы каждый помещик поступал подобно оному (пермскому вотчиннику. — Т. Л.), то можно было бы надеяться, что как помещик свои доходы верно получил бы, так равно и его подданные, благословляя дни его, находились бы в благополучном состоянии»^[812].

Развивал же он эту мысль в своих выступлениях на заседаниях ВЭО, ставших для Федора Осиповича завершением его публичной интеллектуальной активности.

Первая, небольшая речь была произнесена Туманским 24 января 1792 года, во время вступления в ВЭО^[813]. Показателен уже выбор темы для такого важного мероприятия, засвидетельствовавший перед почтенным собранием идейные и социально-нравственные позиции оратора. Начав с «неопровергаемой истины», что сельское хозяйство, и в первую очередь земледелие, является «чистым и первоначальным источником благоденствия народов», новоизбранный член Общества фактически исполнил настоящий гимн земледельцам:

Селянин, добрый селянин, иждивающий дни свои в обделывании щедродарныя земли^[814], питает себя и свое семейство ея плодами, не заимствуя плодов чужих; избытками своими обогащает дворянина; распространяет торговлю и безтягостно отделяет часть стяжаний в дань Отечеству. Вообразим, если возможно, общество отчужденное селян, не имеющее полей для возделывания, — и существование оного будет химера!

Учтем особенности момента и законы жанра. И все же, думаю, не стоит подозревать оратора в неискренности, ведь ни в одном из его собственных или им опубликованных текстов не встречается негативных характеристик или инвектив в адрес крестьян, какие мы видим и у А. Т. Болотова, и у П. И. Рычкова, и у Т. П. Текутьева^[815], и у многих других.