Поместье Лейкседж

Я на цыпочках подхожу ближе и ставлю свечу на пол возле кровати, рядом с подносом с наполовину выпитой чашкой чая. Рядом с чашкой лежат три стеклянных флакона. Пустые, за исключением нескольких капель горького успокоительного средства. Моя маленькая свеча слабо освещает остальную часть комнаты. По углам лежат тяжелые тени. Я отворачиваюсь от темноты.

Я наклоняюсь над Роуэном и кладу руки ему на плечи. От моего прикосновения он просыпается, садится и встряхивается.

– Виолетта? Что ты здесь делаешь?

Его глаза темные, зрачки расширены, белки налиты кровью. Шрамы на его шее – решетчатые, темные, узор распространяется вверх по его челюсти и вниз по груди. На нем нет рубашки, и в свете свечей я вижу его широкие плечи, тонкие мускулы, шрамы по всей коже. Меня наполняет странная тоска.

Его волосы спутаны от сна и все еще влажные после того, как он смывал грязь. Свободная прядь свисает с его лица – темная, перечеркивающая линия. Я протягиваю руку, чтобы ее причесать.

– Тебе приснился кошмар.

Он ловит мою руку прежде, чем я успеваю дотронуться до него.

– Не надо.

– Тебе приснился кошмар, но теперь все хорошо.

На подносе под заварочным чайником лежит сложенная ткань. Я беру ее.

– Твои руки… Вот, позволь мне помочь тебе.

Он смотрит вниз и видит, что порезы кровоточат через повязки. Вздохнув, он протягивает мне руки. Я начинаю разматывать полоски ткани. Вздрагиваю, когда вижу раны, и не могу перестать представлять острые зубы и крючковатые когти. Я стараюсь не дотрагиваться до крови, но не могу этого избежать. Густая и до странности прохладная, она покрывает мои пальцы.

Роуэн берет ткань у меня из рук.

– В комоде повязки. Верхний ящик. И… – он смущенно смотрит вниз, – и еще рубашка. В нижнем ящике.

Я открываю комод и достаю моток бинтов, затем просматриваю его аккуратно сложенные рубашки, пока не нахожу самую мягкую. Я кладу все поверх одеяла, затем осторожно сажусь на пол и начинаю разматывать бинты.

Пока я перевязываю Роуэна, он сидит абсолютно неподвижно. Закончив, я прислоняюсь к краю дивана.

– Ты говорил мне, что Гниль никому, кроме тебя, не причинит вреда. Ты поклялся в этом. Но я видела, каким ты был, когда боролся за Ариена. Ты поступаешь так не в первый раз – пытаешься спасти кого-то.

Он опускает глаза и грубо натягивает рубашку.

– Нет. Такого раньше не было.

Я кладу руку ему на плечо, чтобы он не мог отвернуться.

– Роуэн, скажи, что случилось, когда Подземный Лорд спас тебя? Что на самом деле случилось с твоей семьей? Я хочу знать правду.

Он колеблется мгновение, затем вздыхает.

– Все было так, как я уже рассказал. Я умер. Я вернулся. Отравленным.

Его взгляд скользит к открытому окну, и его голос звучит словно издалека.

– Мне было лет пять. Я пошел поиграть возле озера и упал в воду. Было так холодно, и я не мог дышать. Но вдруг все изменилось. Я оказался в лесу. Никогда не видел ничего подобного. Было темно, неба не было. Я пробыл там достаточно долго, а потом он заговорил со мной.

– Подземный Лорд?

– Да. Как ты тогда говорила? Он был добр. Я был напуган, как и ты. Но он держал меня за руку и сказал, что может спасти меня. Когда он спросил, что я отдам за свою жизнь, я ответил: все, что угодно. К сожалению, у меня не было магии, чтобы предложить ему.

Роуэн мрачно смеется, затем его лицо становится серьезным.

– Когда я проснулся на берегу, вода почернела, и я подумал, что это и есть расплата. Мои родители были так злы и обеспокоены, что я не мог заставить себя рассказать им, что произошло на самом деле.

– Итак, ты глубоко зарыл эти воспоминания.

Мне трудно говорить. Я вспоминаю, что чувствовала, когда была на его месте. Как сильно я хотела забыть, что я сделала в Вейрском лесу.

– И через какое-то время тебе стало казаться, что этого не было на самом деле.

– Странно думать, что у нас есть что-то общее, не правда ли?

Он протягивает руку и проводит по печати на моем запястье. Нежное прикосновение его огрубевших пальцев к моей коже похоже на предложение, вопрос. Я наклоняюсь к нему, и он поднимает другую руку, чтобы коснуться моего лица.

– Лета, – бормочет он. – Лета, я…

Но затем он начинает кашлять. Борясь с этим, он закрывает глаза, и тьма расползается по его горлу.

Словно в ответ на тени внутри его из моей руки исходит свет. Я кладу пальцы ему на сердце и пытаюсь сосредоточиться. Чернильные ленты начинают мерцать, как на берегу озера во время сегодняшнего ритуала. Я думаю о саде, о моем отце, зарывшем руки в грязь и превращающем стебли в цветы. Его магия – это моя магия. Лепестки и семена, листья и пыльца.

Моя сила – это нить, привязанная к Роуэну. У меня есть всего один цветок, крошечное пламя свечи. Я желаю быть достаточно сильной, чтобы полностью его вылечить. Все, что я могу сделать, это представить себе, как моя магия разворачивается внутри его. Кратковременная вспышка тепла в холодной отравленной тьме.

Постепенно Гниль превращается в бледные тени и исчезает.

– Спасибо.

Мгновение он крепко держит меня за руку, затем отодвигается, освобождая место на диване.

– Сядь со мной. Я расскажу, как это произошло.