Поместье Уэйкфилд

У Ники защемило сердце, когда она подумала о своей маме. «Надеюсь, она получила записку».

– Мы ничего не можем им сказать, – прошептала Ника. – Не в этой ситуации, когда Квинн и Эмбер в руках у Чеда.

– Думаешь, они продолжат миссию без нас? Если мы не сможем выбраться отсюда? – спросил Интеграл.

– Может быть, они заплатят за нас залог, хотя это рискованно. Кэрол могла выдвинуть обвинения – если ей удалось сбежать от Чеда.

– Ну, я не думаю, что они просто бросят нас здесь на произвол судьбы, – сказал Интеграл с надеждой.

Усатый полицейский сверился с какой-то бумажкой.

– Я разберусь с тобой позже, любитель бри, – пошутил он и сам расхохотался своей шутке; напарник поддержал его смехом. – А вы… – Взгляд его остановился на Нике и Интеграле, глаза прищурились. – «Взлом и проникновение в жилище»…

Ника не могла определить, это утверждение или вопрос.

– Мы все еще пытаемся найти хозяйку дома… – продолжал офицер.

Куда делась Кэрол Хем? Интеграл вопросительно посмотрел на Нику.

– Я имею право на телефонный звонок? – спросил Ника.

– Нет необходимости, – покачал головой сержант. – Поскольку вы оба несовершеннолетние, мы освободим вас под опеку вашего отца.

Рука Ники инстинктивно потянулась к ее личным жетонам. У нее словно пол под ногами качнулся.

– Мой отец… – начала она и запнулась. – Мой отец мертв…

Она оглянулась на Интеграла, выглядевшего столь же ошеломленным, сколь и она.

– Его отец тоже умер…

Офицер сверился со своим листочком бумаги.

– Так… твой отец – мистер Стамос Ледерман. Вы Вероника и Саймон Ледерманы, верно? Мы отследили ваши данные по отпечаткам пальцев. А ты небось думала, что очень умная, давая нам ложные имена?

Сержант расхохотался, и напарник вновь охотно поддержал его. Они были достаточно близко, чтобы Ника почувствовала запах сыра в их дыхании. Похоже, они основательно приложились к вещественным доказательствам.

– Не сомневайся, мистер Пармезан тоже испытал свою удачу. Но в эпоху цифровых технологий такие уловки не срабатывают, – многозначительно сказал полицейский и постучал себя пальцем по виску, словно цифровой век был продуктом именно его блестящего ума.

Ника не ответила. Она была слишком обескуражена. Как он назвал ее отца? Стамос Ледерман? Каким же образом…

Полицейский, гордясь своими неуклюжими остротами, самодовольно заулыбался и вернулся к столу.

– Саймон, почему случайный полицейский в совершенно случайном месте вдруг решил, что наш отец Стамос Ледерман? – прошептала она.

Какое-то мгновение ее друг молчал.

– Хакер может взломать правительственные файлы и изменить чью-нибудь биометрическую информацию. Это недешево. А если они изменили наши данные в базе данных отпечатков пальцев, это стоило им немалых денег.

Ника на самом деле не очень следила за его рассуждениями. В голубых глазах Интеграла страх соединился с восхищением, как будто он и боялся этого странного поворота в развитии событий, и в то же время был очарован им.

– Может быть, они так подстраховались на случай, если мы убежим…

Нике не довелось услышать остаток теории Интеграла, поскольку раздался треск, за которым последовал грохот. Оба окна в участке открылись. Ника успела увидеть чьи-то руки в перчатках, бросившие в помещение нечто, похожее на баллончик с краской, без каких-либо этикеток.

Баллончик вращался как волчок, обильно извергая густой зеленый дым, который в считаные мгновения заполнил комнату. Ника закашлялась и почувствовала во рту кисловатый привкус.

Она посмотрела на полицейских, полностью лишившихся остроумия. Они оцепенели, уставившись выпученными глазами на вращающийся баллончик. Затем, как по команде, оба вскочили со своих мест, выглядя как испуганное стадо крупных и неуклюжих животных.

Толстый полицейский потянулся к пистолету, а «плакучая ива» бросился к рычагу пожарной сигнализации, но это было уже бесполезно – дым был слишком густым.

Интегралу хватило смекалки, чтобы натянуть рубашку себе на рот и нос. Он бросил Нике свой кардиган, который она тут же обернула вокруг шеи и нижней части лица. Ей сводило горло кашлем. Она внезапно почувствовала себя уставшей, смертельно уставшей. Если бы только она могла лечь на скамейку и вздремнуть. Ника встряхнулась, пытаясь избавиться от этого ощущения. Она чувствовала себя так, словно ее тянуло в водоворот, в бурный поток темной волны. Вдалеке она услышала стук падения, затем еще один: это оба полицейских упали на пол.

Сквозь дым она увидела два силуэта: один большой, широкоплечий, другой поменьше, но шустрый…

Квинн и Чед появились сквозь мутную зелень, оба в противогазах. Квинн помахал ей, затем наклонился, чтобы отцепить связку ключей от пояса долговязого сержанта. Ника едва видела, что происходит, ее одолевал сон, веки слипались.

Дверь в камеру открылась, и Чед подал ей и Интегралу по противогазу. Квинн помог Нике справиться с этим средством защиты. Она медленно вдохнула профильтрованный воздух, и в голове у нее немного прояснилось. Квинн жестом позвал ее выходить из камеры.

Используя ключи из связки, Чед открыл другую камеру, в которой находился сырный вор. Мальчик лежал без сознания на полу.