Поместье Уэйкфилд

Вайолет отстранилась и посмотрела на него. Ее глаза горели. Странный образ пришел в голову Зака. Она была тундрой. Ее глаза были зимним пожаром в тундре.

– Скажем так, у меня будет приятное лето.

– Какой неожиданный поворот событий, – тихо промолвил Зак.

– Так ты посмотришь подарок? – немного капризно протянула Вайолет.

Зак открыл коробочку и вытащил из нее часы. Очень дорогие часы. Он нежно поцеловал Вайолет, та звонко рассмеялась и выскользнула из его объятий.

* * *

Зак сидел в гостиной и пил виски – постарше, возможно, его отца. Возможно. Кем бы ни был тот ублюдок.

На скамеечке у ног Зака ожидал идеальный сэндвич, приготовленный для него каким-то призраком прислуги, но Зак в эти дни не испытывал голода. Тем не менее он заставил себя съесть сэндвич. Странное послевкусие задержалось надолго после еды. Его рот сделался словно бумажным внутри.

Он мог бы пойти на кухню и попросить что-нибудь получше. В детстве ему хотелось видеть людей, узнать их имена; он вертелся на кухне, слушая их разговоры. Такое его поведение не одобрялось тогда, и сейчас определенно не вызовет восторга.

– Не якшайся с прислугой, – выговаривал ему Митчем.

Мальчик, правда, в те времена не понимал, что значит «якшаться».

Зак решил связаться с частным детективом и потребовать отчет о проделанной работе. Митчем был доволен племянником и удлинил поводок – ему разрешено было покинуть территорию имения. Зак купил одноразовый телефон, написал Лансу сообщение, а затем выбросил телефон.

Через несколько часов прибыл курьер с небольшой посылкой. Зак расписался в получении. В усадьбу приходило много писем, и Митчем или его сотрудники не придали бы значения тому, что Зак расписался за какую-то почту, даже если бы увидели, как он это делает.

Зак спрятался в своем шкафу. Хотя шкаф был размером со спальню обычного человека, он все равно чувствовал себя глупо, прячась в нем. Зак не прятался в шкафу с тех времен, когда умерла его мать. С тех времен, когда его выдергивали из-за рядов одежды и доставляли к медсестре или врачу.

И вот теперь он сел между костюмами и осмотрел свою посылку. Он распечатал конверты и с нетерпением копался в содержимом.

Зак был разочарован. Почти вся папка была посвящена Квинну. Впрочем, несмотря на его разочарование, некоторые находки Ланса заставили Зака удовлетворенно улыбнуться. Всегда и у всех есть тайны – нужно лишь копать достаточно глубоко, сказал бы Митчем. У дяди всегда и в любое время были под рукой два частных сыщика. Митчем любил использовать секреты своих партнеров в качестве аргументов при сделках.

Сейчас Заку стало понятно, почему его дядя так поступал. Знание правды о Квинне было опьяняющим. Это знание дало Заку силу, которая отчасти заполнила пустоту в нем самом.

Квинн был ничем не лучше его, и как только Ника узнает правду, она совсем другими глазами посмотрит на ирландского парня. Когда она узнает, что в Ирландии его разыскивают не за долги, как он утверждал, а за убийство, она больше не сможет его любить. Таким образом, она не будет любить ни одного из них.

Досье матери Зака было очень тонким и не раскрывало никаких особых тайн. Многие детали были Заку известны: имена ее врачей, несколько медицинских карт, название учреждения, в котором, как он считал, она умерла. Ланс утверждал, что она там не находилась, – он проверил. Сыщик не сумел отследить свидетельство о смерти или детали покупки места на кладбище или кремации, однако у Зака были слабые воспоминания о каких-то похоронах.

Он не присутствовал на погребении, но помнил, что был одет во все черное. Сидел в фойе, скрестив руки, молча скорбя. На каминной полке стоял ее черно-белый портрет в обрамлении цветочной гирлянды. Портрет простоял там, лишь пока не увяли цветы. Как только начали опадать лепестки, портрет исчез. Зак достал лепестки из мусора и разбросал их на могиле хомячка Ролекса. Ему и тогда казалось странным оплакивать мать в том месте, где почил его грызун, но это была единственная могила в его распоряжении.

В прилагаемой записке сыщик настаивал на том, что ему нужно больше времени для ознакомления с источниками. Зак так остро нуждался в информации о ее фальшивой смерти, что ему начала скрести горло отвратительная жажда. Гортань пересохла так, что он не мог вымолвить ни слова.

Вдруг Зака осенило. Он сообразил, что есть один человек, который должен знать больше о предполагаемой смерти Мюриэль и о неделях после этого события.

* * *

Зак дождался, когда Митчем выйдет из дома, и лишь тогда пробрался в его кабинет. Дядя был достаточно высокомерен, чтобы оставить кабинет незапертым, несмотря на многочисленные прежде рейды племянника, не раз учинявшего здесь разгром. Первым делом, пропустив отчет Ланса через измельчитель, Зак стал просматривать старую дядину картотеку наемного персонала.

Он нашел контактные данные личности, которая его интересовала, и поставил картотеку на место. Это были данные одной из его беспрестанно сменяющихся нянек, Хелены, которая была с Заком, когда умерла его мать.