Помни мой голос

Утром Макс тронулся в путь. Он не включал радио, не слушал плеера. Ехал в молчании, собираясь с мыслями. В Остербек он прибыл ближе к полудню и сразу направился в Музей воздушно-десантных войск «Хартенштейн», в дом, где во время битвы за Арнем квартировала 1-я воздушно-десантная дивизия. Кураторы музея не пожалели сил и развернули потрясающую в своей наглядности экспозицию. И снова, как и в случае с Педреваном, Макс испытал не дежавю, а неподдельное восхищение. Он бродил по залу боевой славы и вглядывался в лица погибших на поле брани безусых мальчишек. Английские и польские солдаты, смотревшие на него с черно-белых снимков, провожали его задумчивыми взглядами. Рядом с фотографиями висели полученные ими медали. И хотя от увиденного мороз шел по коже, Макс не спешил покидать помещение. Он хотел почтить память героев, осмотреть экспозицию в мельчайших подробностях, стремился проникнуть в прошлое, вспомнить себя среди павших бойцов, но тщетно: он оставался обычным бесстрастным наблюдателем, и только.

Наконец Макс дошел до стены с фотографиями солдат и офицеров Десятого батальона, отдавших жизни в бойне за Арнем, и подумал, знал ли Руперт кого-нибудь из них. «Надо же, до какой белизны стирается память, когда душа переселяется в новое тело», – вновь поразился он. Люди, которых он знал, пребывая в теле Руперта Даша, теперь ничего для него не значили. В теле Макса Шелбурна он лишился воспоминаний обо всех, кого любил прежде. Например, о той же Флоренс. Лишился, разумеется, не навечно. Он понимал, что как только сойдет со сцены, то сразу воссоединится с дорогими ему душами и обязательно вспомнит их всех, но, пока он на сцене, эти воспоминания будут только отвлекать его от предназначения, ради которого его душа начала новую жизнь в новом теле. Но он также понимал, что любимые в прошлом души не покидают товарищей в современных своих реинкарнациях. Эти души довольно просто узнать: интуитивно вас тянет к ним, словно к родственникам или Робин. Дружба с такими людьми, как по волшебству, завязывается с первых мгновений, и кажется, что вы обрели не нового друга, а встретили старого, с которым долгое время не виделись.

Экскурсия по музею навеяла на Макса тоску. Он бесцельно бродил по Остербеку, сыгравшему фатальную роль в битве, и думал о Руперте, который так и не добрался до этой деревни и последние двадцать четыре часа жизни провел, сражаясь в лесах и на вересковой пустоши. На Макса навалилось страшное одиночество, невыносимое и мрачное.

Покинув Остербек, он направился к пустоши Гинкеля. Подробно изучив карту Чарли Шоу, он сообразил, что ему следует прокатиться по Амстердамсевег и найти стоянку автомобилей. Сочтя кафе на противоположной стороне дороги подходящим для этого местом, он втиснул «альфа ромео» на парковку и выбрался из машины. Перед ним расстилалась вересковая пустошь, на которую днем 18 сентября 1944 года приземлился Руперт. Макс задрожал. По его телу прокатился волнительный трепет: он был на этой пустоши раньше. Он видел ее полвека назад и теперь вспоминал немного подзабытый, но знакомый пейзаж. Одинокий странник, Макс глубоко вздохнул, и его затрясло от макушки до пяток. Земля вздрогнула, словно при землетрясении, и ушла у него из-под ног. Он покачнулся, взмахнул руками, но не упал, а распахнул сердце, отворил ворота памяти, и кошмарные образы и видения, пробужденные когда-то регрессивным гипнозом, вырвались на свободу из глубин его подсознания. И он воочию узрел их – призраки давным-давно усопших бойцов.

Макс вернулся в кафе, заказал чашечку кофе и поколесил дальше. Сверяясь с картой, он медленно ехал по песчаной колее на юго-запад, к железнодорожному полотну, держа пустошь Гинкеля по правую руку. Руперт, должно быть, следовал этим же маршрутом, когда пешком пробирался к лесистому холму на севере Арнема. Максу хотелось ударить по газам, но его машина была не приспособлена для гонок по бездорожью, и он сдерживался. Через пару сотен метров показались проволочная изгородь и железнодорожная ветка Амстердам – Арнем. Колея свернула налево, Макс послушно крутанул руль и чертыхнулся, когда днище автомобиля заскрежетало по песку. 17 сентября 1944 года, перед началом сражения, здесь высадилась 1-я британская воздушно-десантная дивизия. За прошедшие пятьдесят лет местность нисколько не изменилась. Те же леса и ту же вересковую пустошь видел когда-то Руперт Даш в последний день жизни. Железнодорожная насыпь заслоняла обзор, и Макс, углядев протекавшую под насыпью сточную канаву, свернул с колеи и припарковался.