Помни мой голос

– Ясно. Тебя смущает, что я не верю в реинкарнацию и жизнь после смерти. Господи, Макс, пора бы тебе повзрослеть! Если я могу примириться с твоими заблуждениями, то и ты можешь примириться с тем, что я их не разделяю.

– Не все так просто. К сожалению, мы с тобой – совершенно разные люди.

– Но ты меня все еще любишь?

Глаза Элизабет наполнились слезами.

– Да.

– Тогда ничего не потеряно. Мы справимся, – облегченно выдохнула она. – Пока мы любим друг друга, нам ничего не страшно, даже предсвадебная истерия. – Элизабет жалобно улыбнулась и приподняла бокал. – То, что нас не убивает, делает нас сильней. Эти передряги сделают нас сильней, Макс.

– Нет, – помотал он головой, – ничего не выйдет.

У Макса захолонуло в груди, железная рука сдавила сердце.

– Прости, я не хочу причинять тебе боль, но…

– Прости? – заорала Элизабет, осушая бокал. – Прости? Да ты в своем уме, а? Понимаешь, что нам придется отменить свадьбу? Отправить назад подарки? Сказать гостям, чтобы не приходили? А насчет отеля ты подумал? Или о свадебном месяце? Или о моем платье? Да ты хоть понимаешь, во сколько все эти приготовления влетели моему папе? Об унижении я и не упоминаю. Ты, можно сказать, бросаешь меня прямо у алтаря! Как ты можешь? Как ты можешь так со мной поступать? Черт подери, Макс, ты совсем рехнулся?

Макс вздрогнул: Элизабет на его памяти никогда не ругалась. Слезы градом заструились по ее лицу, рот изогнулся в презрительной и злобной гримасе.

– И это после всего, что я для тебя сделала! Да если бы не я, ты погряз бы в долгах и нищим бродягой шатался бы по свету с дурацким фотоаппаратом, щелкая всяких там птичек-синичек! Лишь благодаря мне ты получил солидную работу и хорошие перспективы!

– Я не просил тебя о работе, Элизабет, и твои виды на будущее меня не прельщают. Ты понимала бы это, если бы знала меня.

– О, мне казалось, что я тебя знаю, но ты прав: ты изменился. Превратился в эгоиста до мозга костей, который думает только о себе. Убирайся!

Не дожидаясь, когда Элизабет чем-нибудь запустит в него, Макс подхватил рюкзак и пулей вылетел на улицу. Из-за угла неторопливо вырулило такси. Макс вскинул руку. Черный кэб с оранжевым огоньком, этот спасительный буй в океане туманных надежд, притормозил у тротуара. Не успел Макс вскарабкаться на сиденье и закрыть дверцу, как окно верхнего этажа распахнулось, и Элизабет, свесившись с подоконника, пронзительно заверещала:

– Когда до тебя дойдет, какую непоправимую ошибку ты совершил, даже не думай приползать на коленях ко мне – вначале приползи на коленях к моему папе!

Таксист вскинул брови:

– Куда направляемся?

– Понятия не имею, – пожал плечами Макс. – Наверное, вперед.

Глава восьмая

Макс переночевал в доме Ольги.

– Вы все сделали правильно, – утешала она.

Но Макса бросало то в жар, то в холод. Он и ликовал от вновь обретенной свободы, и тосковал о потерянной любви.

– На самом деле вам не так уж и плохо, вы просто переживаете из-за Элизабет, которую заставили страдать, – успокаивала умудренная опытом Ольга, но Макс не особо ей верил.

Он совсем запутался в своих чувствах и уже не понимал, где у него болит. Его словно поджаривали на медленном огне, и его несчастное сердце разрывалось от горя. Но в одном Ольга не ошибалась: мысль о страданиях, причиненных Элизабет, была для него жесточайшей из пыток.

Следующим утром он сделал то, что на его месте сделал бы любой настоящий мужчина, – навестил Майкла и Антуанетту. Предстоящая встреча внушала ему неподдельный ужас. Всю ночь он не сомкнул глаз и проснулся совершенно разбитым. Крохотная часть разума упрекала его в поспешности и скоропалительности, но сердце подсказывало, что он принял верное решение, и советовало не отступать и не сдаваться.

Майкл и Антуанетта жили в Южном Кенсингтоне, в доме позади Альберт-холла. Их квартира занимала чуть ли не целый этаж. Состоявшийся утром телефонный разговор с Антуанеттой поверг Макса в панику: ее благожелательный тон яснее ясного показал ему, что родители Элизабет не потеряли надежды вернуть его в лоно семьи. Борьба предстояла нешуточная. Макс позвонил в домофон, нажал кнопку лифта и поднялся на четвертый этаж. Антуанетта поджидала его на лестничной площадке. На ней был строгий деловой костюм: черные брюки и пиджак с золочеными пуговицами и накладными плечами. Ее высоко уложенная прическа, обильно политая лаком, напоминала огненно-рыжий шлем. Не улыбнувшись, Антуанетта посторонилась, и Макс переступил через порог квартиры.

Майкла он нашел в гостиной. Отец Элизабет попивал кофе, глядя в окно, но, заметив Макса, поставил чашку на столик. Макс почувствовал себя провинившимся школьником в кабинете директора. Майкл оглядел его, задержался взглядом на жесткой щетине, спутанных волосах и джинсах и неодобрительно поджал губы. Презрительно хмыкнул. Макс вскипел: какого черта, он сюда не на работу наниматься пришел, а просить об отставке.

– Выпьешь чего-нибудь, Макс? – спросила Антуанетта.

– Нет, благодарю, – ответил Макс. Чем быстрее он уберется из этого дома, тем лучше.