Помни мой голос

Майкл предложил ему сесть, но он отказался и, подбоченясь, застыл возле камина. Антуанетта примостилась на подлокотнике дивана и обратилась в слух.

– Вчера вечером нам позвонила Элизабет, – сказал Майкл. – Она очень огорчена. Что случилось, Макс?

– Боюсь, я не хочу жениться.

– Вообще? – визгливым голосом вскричала Антуанетта.

– Мы с Элизабет не подходим друг другу.

– И ты сообразил это за пару месяцев до свадьбы? – скрипнул зубами Майкл.

– Я давно замечал, как мы отдаляемся, – начал было Макс, но осекся: объяснять что-либо этим людям было бессмысленно.

– И тебе не хватило ума сразу же обсудить это с Элизабет? – распалился Майкл, предвидя, что ни о каком примирении не может идти и речи. – Ты хоть понимаешь, как жестоко ты ее оскорбил?

– Можно подумать, его это заботит! – встряла Антуанетта.

– Вы не поверите, но заботит. Я люблю Элизабет…

– Так в чем же дело? – тотчас смягчилась Антуанетта. – Если вы не разлюбили друг друга, вам по плечу любые преграды. Любовь правит миром.

– Я люблю ее, но не собираюсь жениться на ней. У нас с ней разные цели в жизни.

Антуанетта улыбнулась одними губами. В ее холодных глазах сверкнул лед.

– Но почему тебя это не волновало в прошлом году? У тебя была масса времени разобраться с тем, чего ты действительно хочешь, а чего – нет.

– Я разобрался в себе лишь несколько месяцев назад. – Макс расправил плечи. – Я пришел, чтобы извиниться, а не объясняться. Вы все равно меня не поймете. Если я женюсь на Элизабет, мы оба станем несчастными. Элизабет будет мне благодарна, когда найдет подходящего мужчину и выйдет за него замуж.

Майкл побагровел.

– Ни за что на свете Элизабет будет тебе благодарна. Даже не надейся. Никто из нас не будет тебя благодарить. Ты хоть представляешь, сколько я потратил на эту свадьбу, а? Представляешь, каким посмешищем ты нас выставил? Какая неблагодарность! Да если бы не я, ты бы так и сидел без работы!

– Я уже написал заявление об увольнении.

– Дурак! Эта работа сделала бы из тебя человека! Вот что я тебе скажу: когда ты начал ухаживать за нашей дочерью, нас одолевали большие сомнения. Ты не внушал нам доверия. Однако со временем мы убедились, что ты внимательный и заботливый молодой человек и вполне способен осчастливить Элизабет. Я нашел тебе приличную работу, работу на всю жизнь, заметь, и ты поселился в купленном мною доме. Предел мечтаний! И вот, после того как тебе все преподнесли на блюдечке, Макс, ты отказываешься от всего, разрушая и свою жизнь, и жизнь Элизабет. Я не могу влезть тебе в голову и разобраться, чего ты там хочешь, но я старше и мудрее тебя и предупреждаю: ты пожалеешь об этом. И когда ты придешь в себя и возьмешься за ум, не жди, что мы распахнем тебе объятья и примем тебя как заблудшего сына. Тебе придется сильно постараться, чтобы вновь завоевать расположение нашей дочери. Впрочем, мне кажется, она тебя отвергнет. Не такая она дура, чтобы дать тебе еще один шанс. На тебя нельзя положиться, ты бессовестный и непорядочный человек.

– Разрыв с вашей дочерью – самый порядочный и совестливый поступок в моей жизни. – Макс направился к двери. – Сожалею, что причинил ей боль и отнял у нее время. Она заслуживает лучшего человека, чем я. Надеюсь, она его найдет.

Антуанетта смотрела на него с ужасом. На шее Майкла вздулась и пульсировал вена. Такого поворота они явно не ожидали. Они рассчитывали одержать над ним верх. Столь непредсказуемая развязка ошеломила их. Макс быстро миновал холл и выбрался из дома. Застыл на тротуаре и вдохнул воздух полной грудью. Все, пора делать ноги и бежать отсюда без оглядки. Как можно дальше. Не теряя ни минуты.

* * *

Макс стоял на террасе под тростниковой крышей и через объектив фотоаппарата любовался рассветом над южноафриканским бушем. В нежном свете зари блестела река, на берег опускались птицы. Оглушительная тишина вокруг гармонировала с безмолвием, недавно поселившимся в его сердце, – сердце, что избавилось от тягот предыдущих месяцев и наконец-то обрело покой. В вышине голубело бледное небо, зелеными всполохами горели деревья, и солнечные зайчики плясали на зеркальной воде. Отправляясь в Южную Африку, он боялся, что одуреет от скуки, ведь последние три года он путешествовал только в компании Элизабет, но, как ни странно, одиночество не тяготило его. Он чувствовал себя обновленным и юным, словно змей, сбросивший старую лондонскую кожу.