Помнишь ли ты?.. Жизнь Имре Кальмана

Кальман-композитор видел свою основную задачу в том, чтобы показать мне дом № 19 по Ратхаусгассе, где Бетховен создал Девятую симфонию, или дом № 4 на Реннгассе, где Моцарт написал «Ave Verum». В Баден охотно наведывались Шуберт, Иоганн Штраус, Зуппе и Миллёкер — и Имре Кальман повез меня туда вскоре после того, как мне исполнилось семнадцать лет. Я удостоилась почетного титула «спасительницы» за то, что вовремя подхватила Кальмана, когда тот поскользнулся на главной площади городка, у памятника жертвам эпидемии чумы. Эту мелочь он запомнил навсегда. Уж такой он был человек: невероятно много сделав для меня в жизни, он не упускал случая воспользоваться любым поводом, дабы выразить свою признательность мне.

О том, как мы жили в те блаженные времена, можно составить представление по письму Кальмана моей матери. Несмотря на сорок шесть лет за плечами, любовь застала Имре Кальмана врасплох и в полной растерянности. Будучи уверен в собственных чувствах, он не смел верить чувствам другого человека и терзался по таким поводам, которые нельзя было принимать всерьез:

«Верушка пожелала принадлежать мне — возможно, из любви, возможно, из уважения, но, может быть, всему причиной инстинкт самосохранения, подсказавший ей, что узы дружбы бывают не столь прочны, сколь узы любви. Ее склонность ко мне, с одной стороны, сделала меня очень счастливым, с другой — крайне напугала. Я был счастлив, ведь я любил ее. И в то же время пришел в ужас, ибо никогда в жизни я столь глубоко не вторгался в судьбу ближнего. А сама мысль о том, что, в сущности, я ничем не отличаюсь от множества других мужчин, вожделеющих ее, повергла меня в отчаяние».

Насколько легкомысленно и игриво звучит в оперетте мелодия «Поедем в Вараздин», настолько серьезным человеком и глубоким меланхоликом был в жизни ее автор…

Когда я в результате хронического недоедания и обитания в нетопленой комнате подхватила катар верхушек легких, Кальман страшно перепугался и тотчас же потащил меня к врачу. Об этом эпизоде он сообщал моей матери так: «Ей проделали обследование, и мне хотелось бы на несколько недель, а то и месяцев отправить ее в санаторий, чтобы она могла полностью излечиться от болезни. И чтобы забыла меня…» Кальман не преминул обосновать эту свою мысль: «Уж очень велика между нами разница в возрасте…»

Возраст Имре Кальмана в ту пору приближался к пятидесяти, я же еще была почти девчонкой. Во всяком случае, так чувствовал он сам и потому решил устраниться с моего пути. Он был слишком серьезным человеком, чтобы витать в грезах подобно героям собственных оперетт. Однако оказался способен на такие же благородные, самоотверженные порывы, как Мистер Икс из «Принцессы цирка» или Тасило из «Марицы». Любой из этих героев мог бы произнести те слова, какие сказал мне Кальман:

— Собственно говоря, в личной жизни мне всегда не везло. Я продолжаю свой прежний путь — жизненный путь одинокого человека…

ГЛАВА ВТОРАЯ 1882–1907. ГОДЫ ЮНОСТИ, БЕДНОСТИ; С БЕРЕГОВ БАЛАТОНА ДО БУДАПЕШТА

«Илушка, Розика…»

Дом Кальманов днем и ночью был заполнен детским смехом, плачем, гомоном. Автор «Марицы» серенадой в честь дня рождения увековечил память трех своих сестер: Розики, Милики и Илонки. В первые годы жизни он наверняка не чувствовал себя одиноким. Ведь к тому времени, как Имре появился на свет (в 1882 году), в семье было уже двое детей: Бела и Вильма.

Где он родился, нам известно точно: в Шиофоке, курортном местечке на берегу Балатона, крупнейшего озера Венгрии и одного из крупнейших в мире.

Сомнительна — а по мнению некоторых исследователей, и доныне не установлена — точная дата его рождения. Теперь это и нельзя установить с точностью. Несомненно одно: члены семьи, акушерка и соседки собрались вокруг постели роженицы вечером 24 октября, а волнующее событие свершилось ровно в полночь. Один из дядюшек новорожденного, проявивший среди всеобщей суматохи наибольшее самообладание и взглянувший на часы, определил, что уже наступило 25 октября. Однако если верить часам отца семейства господина Кальмана, то до полуночного часа оставалась еще одна минута. И поскольку за отцом сохраняется неоспоримое право верить собственным часам, днем рождения маленького Имре было признано 24 октября.

Родители его были счастливы в браке; отсюда и задушевные отношения Имре с отцом и матерью, отсюда и тесная спаянность братьев и сестер.

В первые десять лет жизни Имре семья не знала забот. Отец его был добропорядочным буржуа, жили они хоть и небогато, но вполне прилично, держали прислугу и кухарку, к голосу господина Кальмана прислушивались в местной Управе. Именно в его доме в середине 1880-х годов было создано акционерное общество, поставившее своей целью Развитие Шиофока. Члены общества планировали развернуть крупное строительство, а вскоре и взялись за дело. По соседству с домом Кальмана был выстроен летний театр, позднее завершилось строительство ипподрома.