Помоги остаться с тобой

– Ты не понимаешь, да? Мне тридцать семь, Джонатан. Я на пять лет старше тебя, даже на пять с половиной.

– Это ничто.

– Это важно. Я всю свою взрослую жизнь потратила на уход за матерью. Теперь, когда ее не стало, я могла бы заняться своей жизнью. Однако на горизонте нет ни одного достойного кандидата, а мои биологические часы тикают. Я считаю, что мне нельзя ждать.

– Ребенок… – с удивлением и тревогой произнес Джонатан. Создавалось впечатление, будто он плохо представляет, с чего начинается этот процесс.

– Все это не так уж невыполнимо, – сказала Лизетт. – Ты достойный человек, и если я забеременею, то ты можешь считать, что оставляешь на земле кусочек себя.

Он помрачнел.

– Я очень любил бы нашего ребенка. Поэтому мне будет особенно горько прощаться с ним. То, о чем ты просишь, Лиззи, несправедливо.

Лизетт не думала об этом в таком ключе. Конечно, он полюбил бы ребенка. И для него будет страшной мукой сознавать, что он не увидит, как малыш растет.

И все же внутренний голос подсказывал ей, что это идеальный момент, идеальный мужчина и последний шанс для нее. К тому же, когда Джонатана не станет, она найдет утешение в его ребенке… в крохотной версии его самого.

– Я не согласна с тобой, – сказала она. – Дай мне слово, что подумаешь над этим. Я бы не просила, если бы это не было важно для меня. Очень важно, Джонатан.

Он кивнул:

– Обещаю. Но я буду честен с тобой… Мне трудно представить, чтобы я передумал. Моя сестра изо всех сил старается забеременеть. Что они подумают, если я сделаю тебе ребенка, зная о том, что мне не суждено будет его воспитывать?

– Если у них все получится, этот ребенок… наш ребенок будет двоюродным братом или сестрой для их ребенка.

Он покачал головой:

– Ты умеешь найти аргументы. Я подумаю над этим. Большего я тебе обещать не могу.

Лизетт кивнула, хотя в глубине души понимала, что убедить его будет нелегко.

– У тебя есть чем писать? Давай покончим с делами. Я сейчас подпишу и больше не хочу видеть эти документы.

Дорогая перьевая ручка Джонатана удобно легла в ее руку. Поставив подписи, она завинтила колпачок и закрыла папку. Пока она расписывалась, ее будущий муж внимательно наблюдал за ней, словно боялся, что она заартачится. Теперь же он улыбался.

– Ты, Лизетт, все сделала правильно, – сказал он. – Я благодарен тебе. Клянусь, ты не пожалеешь.

Эти слова прозвучали как клятва, которую ему не суждено будет сдержать. Лизетт затошнило от внутреннего напряжения. Она только что собственноручно отказалась от своей жизни, чтобы наблюдать, как дорогой ей человек угасает. Она любит его, планирует построить с ним семью – пусть и на короткое время, – но за это ей придется заплатить тем, что она будет свидетелем его смерти. Неужели она сошла с ума, соглашаясь на этот брак?

Хотя жизнь и так туманна и неопределенна. Надо ловить шанс.

– Что дальше? – тихо спросила она.

– Я поговорил с судьей. Он друг семьи. Мы можем пожениться в субботу утром.

Лизетт судорожно втянула в себя воздух.

– Так скоро?

– Нет причин ждать.

– Только мы с тобой?

– Нам понадобятся свидетели. С твоей стороны будет Ребека, с моей – Мэйзи и Джей Би.

– И это означает, что мы должны сообщить им новость завтра.

– Да.

– А что насчет твоего отца?

– Вот тут возникают проблемы. Большую часть времени он прекрасно себя чувствует, но периодически его умственные способности дают сбой. Я сомневаюсь, что он сумеет сохранить нашу тайну. Думаю, пока лучше ничего ему не рассказывать.

– Ты считаешь, он не заметит, что в доме появился чужой человек?

Джонатан проигнорировал ее сарказм.

– Его комнаты в стороне. Едва ли он догадается, чем мы с тобой занимаемся наверху.

Неожиданно перед глазами Лизетт предстала картина: кровать Джонатана, они лежат на простыне голые, он тяжело дышит.

– Люди будут ждать, что мы устроим себе медовый месяц, – проговорила она, стараясь не думать о том, что обычно происходит между молодоженами.

– Верно, – согласился Джонатан. – Вероятно, мы могли бы куда‑нибудь уехать на несколько дней.

– Или заявить, что дела на работе не позволяют нам отлучиться… что мы перенесем романтическое путешествие на потом.

– Не получится. Ты забыла, что у нас только что прошла серия семинаров по балансу между работой и личной жизнью.

– О… – Джонатан был великолепным работодателем. Такого социального пакета, как в «Судоходной компании Тарлтон», не было нигде. Он поощрял тех сотрудников, которые периодически брали отпуск. И как же будет выглядеть, если сам босс не возьмет отпуск после свадьбы?

Джонатан принялся нажимать кнопки в телефоне.

– Неделя на Карибах подойдет, как ты думаешь?

Лизетт изумленно захлопала глазами.

– На Карибах?

– У моего приятеля вилла на Антигуа. Он тысячу раз предлагал мне поехать туда. Я только что отправил ему сообщение.

Семь дней и ночей в тропическом раю с фиктивным мужем, который недавно был ее боссом. И что тут такого?

Прежде чем Лизетт успела привести какой‑нибудь веский аргумент против, телефон Джонатана звякнул.

– Ну вот, – торжествующе воскликнул он, – на всю неделю вилла наша!

– Ты уверен, что нужно ехать так надолго?