Помолвка с чужой судьбой

Зайдя в кабинет Бережной, он осмотрелся, потом махнул рукой, вроде отказываясь от предложенного чая, но сделал это так, что было непонятно, отказывается он или просит принести чай побыстрее. А потому Вера нажала кнопку селектора и попросила принести чайку покрепче и рюмочку коньяка для гостя.

И тогда Рубцов начал рассказывать:

– Добрались до места быстро. Обследовали все вокруг. Поляна, на которой Плахотников, судя по всему, уже бывал. Оборудованное место для костра, запас дров под навесом из веток. Стоит большая палатка, в которой два спальных мешка, дизель-генератор, инвертор, работающий от автомобильного аккумулятора, светодиодные лампочки по стенам, бутылки коньяка «Мартель» и «Курвуазье» многолетней выдержки. Нигде никаких отпечатков, кроме пальчиков самого Плахотникова на бутылках, на генераторе, инверторе, внутри палатки. Такое ощущение, будто все аккуратно вычистили, а спальные мешки почистили автомобильным пылесосом. Но один волосок мы все же обнаружили на внешней стороне палатки. Длинный женский волос. Похоже, что Плаха прибыл туда с блондинкой. И вероятно, это она его убила, застрелила из помпового ружья «Итаке» выстрелом в грудь в упор. Смерть была мгновенной. Очень хладнокровная девушка, если это она его прикончила. Но больше, судя по всему, некому. Плохо, конечно, что на орудии убийства – никаких отпечатков, разве что на стволе самого Юрия Даниловича. Но еще хуже, что на ложе – серебряная табличка с надписью «Плахотникову от Ракитина». Без инициалов, как есть, слово в слово. Это, конечно, не улика, к тому же все знают, где минувшей ночью находился Николай Николаевич… Но все равно неприятно. Местные следователи начали работу – вполне профессионально, но потом прилетел на вертолете какой-то волшебник из Москвы и сказал, что сам этим займется, забрал все материалы. Со мной говорить не захотел, сказал, что меня пригласят, ежели что… Очевидно, они этим всем будут заниматься здесь у нас. Что касается взрыва на Аптекарском, то там сразу примчались специалисты-взрывотехники ФСБ, так что все данные по взрыву закрыты. Но, как мне доложили, судя по поврежденному автомобилю, тротила там было не меньше кило. А для «Мерседеса» это более чем достаточно. Вместе с Клейменовым и Ширяевым тяжело ранен водитель – их общий знакомый еще по прошлой жизни, отсидевший шестнадцать лет по целому букету тяжелых статей. Тяжесть полученных им ранений не дает шансов. То есть там будет три жертвы, вернее, трое жертв.

– А с Суркисом что? – спросила Вера.

– Единственная свидетельница – некая Людмила Малинкина – дала весьма сбивчивые показания о том, что Борис Аркадьевич, с которым у нее были близкие отношения, пришел к ней в гости. Они начали выпивать, потом он попросил ее принять ванну, потому что он любил смотреть, как она моется. В дверь позвонили, Суркис отправился узнать, в чем дело, но дверь в ванную комнату прикрыл, так что она ничего не видела и не слышала. Ждала, когда Борис Аркадьевич вернется. Потом вышла из ванной, Суркиса в квартире не оказалось, она удивилась, а тут позвонили в квартиру и сразу вошли, потому что входная дверь была не заперта… Полицейские даже не дали ей возможности одеться и сразу спросили: «Не ваш ли мужчина лежит на улице?» Она пошла опознавать, а потом ей стало плохо, потому что… Ну, это понятно. А соседи из ближайшей квартиры ничего не слышали – они в это время смотрели телевизор.

– Кроме показаний Малинкиной и показаний соседей, что-то ведь еще имеется? – спросила Бережная.

Рубцов кивнул:

– В кармане Суркиса был обнаружен листок бумаги с текстом. Дежурный районный следователь, который прибыл по вызову полицейских, обнаружил его и на всякий случай переписал, а потом продиктовал мне по телефону. Почерк у меня неразборчивый, а потому зачитаю. Это очень важно. Слушайте.

Он развернул сложенный пополам листок и выдохнул, как делают некоторые, когда хотят залпом выпить большую дозу крепкого алкоголя.

– Слушайте, – повторил он. – Сначала на обороте листочка стояла фраза «передайте моему мужу» – видимо, тот листок был сложен пополам. Я тоже согнул лист пополам и также написал. Вот…

Рубцов показал и продолжил:

– А внутри был текст следующего содержания. «Лешенька, любимый. Прости меня, хотя прощения мне нет. Я предала нашу любовь. Будь проклята эта квартира! Борис Аркадьевич обещал мне решить наш вопрос. Потом он поставил условие, на которое я не соглашалась и не могла согласиться. Но мы теперь все в долгах. Я каждый день вижу глаза твоих родителей, твоей сестры… Вижу, как они страдают, как страдаешь ты. Ты, которому пришлось вынести такие испытания! Я согласилась. А он надругался и посмеялся потом, сказал, что квартиры у него для нас нет и никогда не будет. Жить дальше я не имею права за свое предательство, да и не хочу жить. Прости меня, если сможешь. Очень тебя люблю. Прощай».

Рубцов спрятал письмо в карман и отвернулся.

– Как это письмо оказалось у Суркиса и кому оно было адресовано?