Помощница лорда Хаксли

– Лиссандра была права, – дослушав меня, грустно сказал жрец. – Ритуал нужно проводить раз в десять лет. Я долго не хотел верить, что последней жрицы нет в живых, и лишь когда она не появилась в Гирхе в год Шавари, понял, что Лиссандра действительно погибла в тот страшный день разорения храма.

– А если бы она приехала…

Я не договорила. Думать о том, что матушка, возможно, осталась бы жива, вернись она в Гирху и проведи обряд, оказалось слишком больно.

– Все в руках Двуликого, самира, – вздохнул жрец. – Не нужно думать о том, как все могло бы быть. Живи настоящим. Это единственный правильный путь.

Он не стал больше ничего говорить и пошел вперед, и я поплелась за ним, не в силах забыть о прошлом. И мне казалось, что все могло бы быть иначе, не прояви тогда папа твердость. Нет, я его понимала. Отпустить беременную жену в Гирху, в которой только недавно затихли гонения на жрецов Двуликого, было настоящим безумием. И все же…

Додумать я не успела. Мы подошли к развалинам. Араим остановился, и я оглянулась вокруг. Пустыня не смогла поглотить обломки мраморных колонн, и те белели в красных песках, словно останки огромного животного. А фундамент, наполовину занесенный барханами, напоминал арену амфитеатра. Кто-то заботливо расчистил камни, и я не поверила своим глазам, когда увидела стоящий в самом центре площадки артефакт. Тот самый, который изучала в подземном дворце Валлора. Как жрецам удалось его забрать? И на чем они перевезли артефакт, если его даже с места сдвинуть не получалось? Я помню, Рональд с Роуденом пробовали, но у них ничего не вышло.

Я только собиралась спросить жреца, кто перенес артефакт, как воздух странно загудел, песок пришел в движение, и вокруг площадки взвились песчаные смерчи. А когда они опали, я увидела одетых в белые хламиды жрецов. Их было одиннадцать… Нет, двенадцать, если считать Араима. Худые, с высохшими, словно выдубленными лицами, с простыми посохами в руках и усталыми, выцветшими глазами, они напоминали старые тамариски, растущие на подъезде к Ирге.

– Все здесь? – Оглядевшись, негромко спросил один из жрецов.

Он был моложе остальных и держался так, словно считал себя главным. Однако остальные поглядывали на «моего» жреца, видимо, ожидая от него какой-то команды.

– Да, – тем не менее, ответили они первому.

– А это и есть та, ради которой ты нас собрал, Араим? – Снова спросил жрец.

– Это Аделия, дочь Лиссандры из рода Ашту, – произнес мой знакомый, и в его голосе прозвучала странная сила.

Она походила на магическую, но при этом была немного иной. Более мягкой и пластичной, не вызывающей отторжения. Наши уэбстерские маги использовали личную энергию и магию рода. И она ощущалась мощной и холодной, как стальной клинок. А сила жрецов чувствовалась иначе. Казалось, что они черпают ее не изнутри, а извне, собирая все, что дает им пустыня.

– Ты уверен?

Во взгляде, которым окинул меня жрец, мелькнуло сомнение.

– Посмотри в ее глаза, – тихо сказал Араим, и все жрецы подались вперед, рассматривая меня так пристально, что я смутилась.

– Я чувствую огненную силу, – удивленно воскликнул один из жрецов.

– Да, – поддержал его второй. – Чистая сила пустыни. Ашш-рахаим! – Добавил он и поднял сложенные ладони к небу, а потом коснулся ими лица. – В девушке течет кровь Ашту.

– Выходит, время пришло? – С напором спросил первый жрец, и его глаза молодо блеснули.

– Время пришло, – повторили жрецы, и у меня по спине пробежали мурашки – от той силы, что прозвучала в их голосах. От надежды. От уверенности, что теперь все будет хорошо.

– Протяни руку, – велел мне Араим. – И позови свой посох.

– Как?

– Просто почувствуй его, – ответил жрец, и я, особо ни на что не надеясь, вытянула руку и закрыла глаза.

А уже в следующий миг в моей ладони оказался гладкий, отполированный посох.

– Орий принял замену, – довольно сказал Араим и поднял собственный посох. – Шарон, архаим, дар-шах! – Громко произнес жрец, ударяя им о камни фундамента.

Те отозвались глухим звоном, артефакт загудел знакомым барабанным боем, и пустыня дрогнула. Ее пески тонко заскрипели, зашелестели, завыли, а потом пришли в движение и, будто морская вода, отпрянули прочь, обнажая основание храма и обломки колонн. Не прошло и минуты, как на моих глазах мраморные остатки собрались в единое целое, и взмыли ввысь. Они зависли ненадолго и с глухим стуком опустились по кругу площадки. А в следующий миг текст на артефакте вспыхнул языками пламени, и в воздухе стали складываться огненные слова.

– В круг! – Громко выкрикнул Араим и сжал мою ладонь. – Быстрее!

Он потянул меня за собой, к артефакту, а остальные жрецы заняли места у колонн, подняли руки вверх и забормотали какие-то непонятные слова. Это была смесь древнегирхского и незнакомого мне языка. Гортанного и состоящего почти из одних шипящих.

– Повторяй за мной, – велел мне Араим, подведя к артефакту и положив на него руку. – Хар-раин. Сархафарим. Шах-хаим.