Помощница лорда Хаксли

Тон Роудена изменился, стал суше, вся лирика из него исчезла. Сейчас это снова был цепной пес короля, негласно держащий под контролем всю Гирхскую провинцию. Крепко держащий. Основательно. За последние пять лет граф умудрился раскинуть такую агентурную сеть, что нашим врагам и не снилось. И при этом никто не догадывался, что из себя представляет эксцентричный любитель древностей граф Роуден, и почему этот «археолог» уже столько лет безвылазно торчит в Гирхе.

– Она – не ваша забота, Роуден, – как можно бесстрастнее произнес в ответ. – Следите лучше за своими рабочими.

– Что ж, мое дело предупредить, – невозмутимо произнес граф. – Вам хорошо известно, что его величество возлагает большие надежды на наши находки. И если что-то пойдет не так…

Роуден не договорил. Он затянулся, и аромат табака зазвучал ярче. Во рту стало сухо.

– Уверен, с нашей стороны никаких утечек не будет. Я лично ручаюсь за свою помощницу.

– Что ж, мое дело предупредить, – холодно отозвался Роуден и уже другим, более задумчивым тоном добавил: – И все-таки есть в этой девушке нечто странное.

Граф тщательно затушил сигарету, сминая ее так, словно наступал кому-то на горло, и пошел к одному из отрытых недавно коридоров, а я задумался над тем, что он сказал о Дилли. И собственные неясные подозрения стали более осязаемыми. Что есть такого в этой девочке с доверчивым взглядом? Почему она привлекает внимание тех, кому, по сути, не должно быть до нее никакого дела?

Я снова посмотрел на Аделину. Красивая? Да, безусловно. Но это не та яркая красота, что мгновенно бросается в глаза. Другая. Нежная, мягкая, обволакивающая душу теплом и незаметно проникающая в сердце. Ее не сразу замечаешь, но когда разглядишь, уже не можешь забыть. И так и тянет смотреть, не отрываясь, касаться шелковой кожи, сминать поцелуями мягкие губы…

Шасс! В груди снова запекло, и я заставил себя отвернуться от склонившейся над камнем фигурки. И не выдержал. Еще один взгляд – и в душе все рванулось к Дилли. Захотелось подхватить на руки, зацеловать, прижать к себе так сильно, чтобы и малейшего зазора между телами не осталось. И снова ощутить полыхающий огонь, как тогда, в вагоне.

Да… Это уже никаким проклятьем не оправдаешь. Похоже, я просто схожу с ума.

Я закрыл глаза, отсекая запретный образ. А потом с трудом взял себя в руки и отошел вглубь зала. Но все равно, какое бы расстояние ни разделяло нас с Дилли, я чувствовал ее так, словно она находилась рядом. И от этого было одновременно и плохо, и до безумия хорошо.

Аделина Грей

До вечера мне удалось расшифровать пятую часть текста. Дело оказалось сложнее, чем виделось на первый взгляд. Слишком много стертых букв, слишком много незнакомых, непохожих на привычные, символов. Да и сам артефакт вызывал во мне странные эмоции. Стоило наклониться ниже, касаясь удивительно холодного камня, как я начинала слышать ровный, пробирающий до души гул. Своим ритмом и басовитым звучанием он напоминал бой огромных гирхских барабанов.

В первый момент я даже не поверила себе и подняла голову, прислушиваясь к окружающему гомону голосов. Рабочие галдели на смеси старого и нового гирхского, граф Роуден произносил заклинания, очищая найденные предметы от старых охранок, или отрывистым тоном отдавал приказы; повсюду раздавался скрежет кирок и грохот сгружаемых камней, но никакого гула не было и в помине.

– Что-то не так? – Тут же заметил мое недоумение лорд Хаксли.

Он все время находился поблизости, помогая Роудену разбираться с охранными заклятиями, наложенными древними гирами почти на все более-менее значимые украшения или предметы обихода.

– Нет. Показалось.

Я задумчиво мотнула головой и вернулась к тексту. Но гул никуда не делся. Он становился то тише, то громче, и, в конце концов, я к нему даже привыкла. Под странный аккомпанемент символы сливались в слова, слова – в предложения, а предложения – в строки. Я выписала на бумагу несколько из них, оставив место для пропущенных стертых букв, и погрузилась в перевод.

– Нера Грей, вам нужно отдохнуть, – послышалось сквозь гул какое-то время спустя.

Голос лорда Хаксли прозвучал будто издалека, и я, отмахнувшись, вручила магу очередной исписанный листок и повторила вслух последнюю строчку первого абзаца. Мне никак не удавалось расшифровать пару символов, и это вызывало привычный азарт.

Когда мы с дедушкой проходили азы древнегирхской письменности, он нередко посмеивался, сравнивая меня с упорным муравьем. «Ты молодец, малышка Дилли, – говорил дедуля. – Не сдаешься, даже если ноша для тебя слишком велика. Так и нужно. Терпение и труд справятся с любой, самой непростой задачей». И незаметно помогал мне одолевать сложные для восприятия буквы.

Вот и сейчас я с головой погрузилась в текст, не слыша и не видя ничего вокруг. Знакомое нетерпение поднималось внутри, требуя разгадать загадку, кончики пальцев зудели от желания прикоснуться к тайне древнего артефакта, а в голове все звучал и звучал настойчивый отдаленный гул.

– Нера Грей, вы меня слышите? – Вплелся в него знакомый голос.