Понаехали!

И шептала, что не стоит спешить, что… неужели Эльжбета вот так просто возьмет и сломает то, что создавалось до неё? И не за день, не за два…

Она коснулась старой книги, на страницах которой жила история. Та, давняя, прочитанная не единожды, ибо каждая взрослая ведьма должна знать.

…должна была.

Когда и кто решил, что это вот всеобщее знание — совсем лишнее дело? Или нет, что сперва-то одной книги на всех не хватит? И надобно переписать. Оно ведь благое дело… девочки в школе должны понимать, почему важно сохранять равновесие.

Маги не могут без ведьм. А ведьмам не могут без магов. И они суть две половины целого…

…сперва книгу переписывали, как она есть, страшась изменить хоть бы знак. После кто-то решил, что она слишком толста и тяжела для понимания. Да и к чему-то им, молодым ведьмочкам, знать, что там в древности творилось? То есть знать надобно, но… не столь подробно?

А там уж кто-то постановил, что есть важное, а что так…

…и книгу сократили.

Чтобы после сократить внов. И опять. И вычеркнуть то, что полагали лишним… древние сражения, имена великих магов, отсылки к иным книгам, о которых маги позабыли. И больно осознавать, что и они-то… позабыли.

Не сразу.

Не сами… потихоньку, когда тоже исчезали книги. И кто-то там решал, будто бы не нужно магам быть сильнее положенного, что…

Эльжбета ласково провела пальцами по страницам.

Её-то саму привела сюда отнюдь не Верховная… та вовсе… не знала? Или предпочитала не тревожить прошлое, которое полагала древним. А какая ныне польза от древности? Нет… Эльжбету привела наставница. Она-то и усадила за чтение.

Она-то и сказала:

— Думай сама. Может, что и получится…

Сказала и вышла, впервые оставив Эльжбету в одиночестве. И тогда-то ей тоже не было страшно. Молодость редко боится. Она читала, с трудом пробираясь через узорчатую вязь, силясь справиться с этим языком, чересчур тяжелым, неповоротливым. Читала и…

…и не понимала?

Пожалуй.

Молода была? Или же…

— Мне… хранить в тайне это место? — спросила она тогда. А наставница хмыкнула:

— Как хочешь.

— Но… — отчего-то сам этот выбор удивил. Как она, Эльжбета, хотела? А она и сама не понимала. Она растерялась. И замолчала. И молчала о тайной комнате долго, до самого ухода наставницы. А когда та все-таки исчезла, то решилась и привела сюда Марьяну.

И… наверное, можно было бы кого-то еще. Но… кого?

— Я ведь тоже виновата, — Эльжбета присела на каменную лавку, холодную, как и все-то здесь. Но теперь холод казался ей могильным. — Я ведь могла все изменить, но…

— Не стала?

Марьяна книгу прочитала и… отказала молодому красивому магу, который готов был взять её в жены. Чем несказанно разозлила наставницу, которой маг неплохо заплатил за посредничество. Тогда-то Марьяне пришлось уехать. Надолго.

А Эльжбета осталась одна.

Она-то никому не отказывала, ибо и не сватались к ней, то ли из-за худобы и некрасивости, то ли по иной какой причине — она даже одно время крепко подозревала наставницу, что та наложила проклятье, но увидеть его не смогла. После и вовсе выкинула из головы дурное, ибо сама Верховная обратила на Эльжбету внимание.

— Не стала, — вздохнула она. — Мне… знаешь, я ведь читала. И думала. О том, как оно было прежде. И о том, что сейчас… о школе… я знаю, что её создавали, чтобы спрятать девочек, защитить, помочь… и мы прячем, защищаем и помогаем.

Над книгой тускло мерцал камень. Был он округл и неровен, и чем-то походил на яйцо, только не куриное, а много крупнее. Одно время Эльжбета даже всерьез полагала, что яйцом-то он и является, к примеру, драконьим. И пыталась услышать эхо жизни внутри, но не услышала ничего.

— Еще тогда… понимаешь, ведь большинству и вправду большего не надо. Те же селянки еще меньший выбор имеют. Или купчихи. Или боярыни… они все-то выходят замуж скорее по слову родительскому, чем по любви. А мы…

Марьяна молчала, на камень глядя.

А Эльжбета рукой ощущала жар, от него исходящий. И этот жар будил в душе что-то… непонятное. Смутное. Заставляющее сомневаться в себе. И не только в себе.

— И я боялась… вот честно, боялась… если подумать… дурного мы не делаем, а девочек пристраиваем. В хорошие семьи. Богатые семьи. В семьи, которые о них позаботятся, потому как… — Эльжбета Витольдовна замолчала.

— Сами о себе они позаботиться не способны, верно?

Она всегда-то прекрасно понимала её, старая подруга, которая однажны просто вернулась в Китеж. Тогда-то Эльжбета еще не была Верховной, но власть имела. И могла себе позволить не обращать внимания на чужое недовольство.

— Именно, — тихо произнесла она. — Мы… мы растим ведьм, которые не могут быть ведьмами. В этом правда… и если я разрушу школу, что с ними станет? Ладно, маленькие, их можно переучить, как-то… не знаю… попробовать… а те, которые выпускаются в нынешнем году? Такие… как Аглая?

— Не пропала жа, — пожала плечами Марьяна Францевна. — Вон, сперва к купцам прибилась, потом к барону… барон человек толковый, не обидит.