Понедельник – день тяжелый…

С этими словами Александр, напевая «Команда молодости нашей, команда, без которой мне не жить», аккуратно закрепил на столе принесенный с собою квадратный металлический контейнер, на котором было написано «Блок коммутации главной шины энергетической системы МКС – MBSU— 2B», затем помолчал, посмотрел в сторону Майкла и вдруг, растягивая слова, спокойно стал рассуждать:

– Значит, молчат, как партизаны, молчат нехорошо и не смотрят на Солнце. Так, значит. Майки, а зачем им смотреть на Солнце? Те, кто в ЦУПе, Солнца не видят. А те, кто только на работу собирается, еще дома сидят себе сейчас за утренним кофе, в тапочках и халатах, потягиваются, просыпаясь, новости по телевизору сквозь газету слушают. Ты на часы— то посмотри! А те, кто уже на работу едет, – те в пробке утренней стоят, по телефонам говорят, радио слушают. Ты когда в пробке стоишь, ты за Солнцем смотришь?

– Нет, не смотрю, Командир.

– Вот то— то и оно, Майки. Опять же, понедельник сегодня – день, как говорится, тяжелый. Не все еще наши, знаешь ли, отошли от выходных, не все, – тихонько усмехнулся Громов. – Эх…

Майкл прекрасно знал, что скрывается за подобной разговорчивостью командира. В такие моменты Александр Громов всегда обдумывал что— нибудь гораздо более важное, нежели произносил вслух.

– Шутишь, командир? – с еле скрываемым недовольством, не оборачиваясь, заключил Майкл и иронично процитировал их общего знакомого: – Опять твои колкие шуточки, Саша!

– Ну ладно, ты не унывай, – подбодрил напарника командир, – Нас сейчас грузовик будет поднимать, «Все выше,.. и выше,.. и выше», – вот и задача нам с тобой на час— другой будет, – Так что не переживай – безработных на МКС не бывает, здесь всегда все при деле!

– Так уж и все? – усомнился Майкл.

Он уже не мог отделаться от нарастающего внутреннего волнения… Земля на его памяти никогда так долго не молчала.

– Ну, возможно, в момент коррекции орбиты, – задумчиво произнес Громов,– Бывают временно не трудоустроенные астронавты и некоторые космонавты, – он указал сначала на Майка, а потом на себя и усмехнулся, – будем с тобой в иллюминатор за подъемом станции смотреть – это тоже работа, и очень ответственная, между прочим. Ты с утра на посту. Вот и я. Сейчас все будет. Вахта продолжается!

– Да, конечно, – ответил практически прилипший теперь к иллюминатору астронавт. – Вот только, – он, не поворачиваясь, указал пальцем вниз, – они отменили коррекцию транспортом АТВ— 5.

– Отменили коррекцию? – насторожился Громов.

Напряжение в их голосах усиливалось с каждой минутой: все давно уже шло не так, как должно было идти. Но подготовленный экипаж не давал воли ни своим эмоциям, ни тем более своим домыслам: времени еще было предостаточно, и они оба чувствовали – вот— вот все разрешится. Вот только как? Это оставалось под знаком вопроса.

– Если точнее, то они отменили коррекцию с нашим с тобою участием, командир: сами решили ее запустить, из ЦУПа.

– Это не совсем есть хорошо, – выдавил из себя Громов и на этот раз надолго погрузился в раздумья.

…Цепь стремительно развивающихся событий, происходящих после того как накануне, в 17:00 по восточному американскому времени, был экстренно закрыт Космический центр управления полетом Джонсона в американском, Хьюстоне, нарушила добрую треть из вчерашней плановой работы экипажа. И вот теперь страшная тень от новых звеньев этой цепи уже нависала и над рабочим графиком дня сегодняшнего.

Впрочем, воскресные планы пошли ко всем чертям не только у NASA, но и у всего юго— восточного побережья США. Ураган по имени «Маргарита», изрядно набравший за уикенд силу в нейтральных водах Атлантики, вчера окончательно определился со своими дальнейшими планами. Видимо, так и не найдя более подходящего места для своей опустошающей прогулки, он сначала бесцеремонно вторгся в территориальные воды США, а затем прямиком направился в сторону Хьюстона.

Гастроли «Марго», как ее уже окрестили журналисты, обещала провести бурные, затяжные и, что называется, «по— взрослому!..»

Громов вспомнил вчерашнее сообщение об этом по телевизору, установленному в модуле релаксации. Молодой корреспондент BBC Боб Эшли, на плечи которого нежданно-негаданно свалилась практически всемирная известность, сначала в прямом эфире со щенячьим восторгом рассказывал о чем— то абсолютно обыденном и неинтересном. Он уже заканчивал удивительно грамотно делать из очередной мухи очередного слона и готовился произнести свою коронную прощальную фразу, которая и должна была запомниться всем и надолго! Фраза долго не давалась, как Боб ее ни репетировал дома перед зеркалом… Но судьба сделала ему подарок!

– Вот это парень дает! – только и сказал вчера Майкл, слушая экстренный выпуск новостей, – Вот это жарит!..

– Это точно! Жарит себе известность, будто яичницу из страусиных яиц на завтрак, – подтвердил Громов.