Понедельник – день тяжелый…

Сейчас Громов оказался на распутье: Майкл и спасительный Прогресс – в одной стороне МКС, модуль «Звезда», из которого можно попытаться остановить станцию и зафиксировать ее на нужной орбите, ценой собственной жизни, но зафиксировать – в стороне другой. Полететь искать, найти и, возможно, спасти астронавта нужно, так поступают напарники, так поступают космонавты и астронавты, так поступают, в конце концов, люди. Но сейчас этого делать нельзя. Спасти Майкла, чтобы через десять – пятнадцать минут погибнуть вместе с ним, в одном из отсеков МКС, или, добравшись до Прогресса, сгинуть в вечной мерзлоте и темноте Вселенной? Не вариант. Ложный героизм ни к чему. Спасти станцию, а потом уже идти, лететь, ползти, найти и спасти Майкла! Вот то, что нужно делать.

– Держись, Майки, – прошептал Громов, почти не вкладывая в свои слова ни надежды, ни какой бы то ни было поддержки напарнику, – держись, я приду за тобой…

– Командир, – раздалось на третьем канале, – командир, я на связи. Прием.

– Майки?! – удивленно бросил в эфир Громов. Только что потерянный навсегда и практически уже похороненный, напарник всё-таки вышел на связь. Это и радовало, и огорчало одновременно. Задуманное космонавтом не оставляло надежд астронавту, если тот не был в этот момент уже внутри Прогресса…

– Ты где, Майкл?! – жестко спросил Громов. – Теперь он уже не церемонился. Подчиненный жив, и если он не в Прогрессе, то это невыполнение прямого приказа. – Черт возьми, Майкл Торнтон, доложите о своем местоположении!

– Спортивный отсек, командир, – прохрипел астронавт, – меня бросило о стену, и я, ударившись головой, потерял сознание. Очнулся вот только, только…

– Где ты конкретно? Где ты находишься?

– Я на велотренажере командир, до Прогресса еще один модуль. Как Вы?

– Как я?? Да, пошел ты знаешь куда?..

– Знаю, командир, продолжаю выполнять приказ и следовать в сторону Прогресс Олд.

– Приказываю следовать бегом! – проорал в эфир. – И что б на связи был постоянно. Ка понял?

– Все понял, командир. Есть, оставаться на связи.

Борясь со злостью, досадой и еще с несколькими чувствами, не совсем правильно определяемыми его сознанием, Громов влетел в «Звезду». Через минуту он уже подключился к стыковочному узлу, с внешней стороны которого изрядно трудился АТВ-5, почти бездумно поднимая и поднимая станцию.

«Звезда» удивительный модуль. Созданный как первый модуль огромной МКС, он напичкан таким количеством уникальных штуковин, которые могут почти все. Так считали тогда, давно, когда его запускали… Прошло много времени, и сейчас он, конечно же, уступал подавляющему большинству модулей станции. Но в одном ему не было равных: из него можно было управлять не только всеми стыковочными узлами, но пристыкованными к тем кораблями, причем любой сложности и новизны. Старый, можно сказать, древний протокол общения с модулем «Звезда» всех, без исключения кораблей, прибывших на МКС, оставался обязательным и не обсуждаемым.

– Я буду проговаривать все свои действия, – сообщил Громов в эфир. Скорее для записи, если она сохранится и ее кто-нибудь и когда-нибудь прослушает, нежели для Майкла Торнтона. – Ты тоже слушай и запоминай. На всякий случай.

– Понял, командир.

– Двигателями Атв-5 будет управлять Звезда вплоть до выхода МКС на запасную высокую орбиту. Программа коррекции должна отработать штатно, не смотря на консервацию. Все, что для этого нужно я сделал. Надеюсь, этот солнечный шторм продлится недолго, но и в другом случае со станцией все будет в порядке.

– Понял, командир. Я почти у цели. Заканчивай там и догоняй.

– Нет. Теперь Ровер, – вылетая из Звезды, холодно отрезал Громов и опять устремился в противоположном от Прогресса направлении.

Теперь, когда европейский грузовик толкал МКС вверх не бездумно, а под управлением Звезды, можно было подумать и о Ровере. Александр влетел в модуль подготовки к выходу в открытый космос, где парил в невесомости приготовленный им скафандр, оттолкнул его в сторону и одним прыжком добрался до блока управлением мачтой – портом автономного персонального космического корабля Ровер Рейнджер X2000. Лишь одного беглого взгляда космонавта на разноцветный жидкокристаллический монитор аппарата было достаточно, чтобы он стукнул в сердцах по нему и громко выругался:

– Черт бы вас всех побрал!

Монитор управления был краток и одновременно лаконичен:

«X2000 в автономном режиме. Место нахождения – точка два».

Этот отсек был обесточен, как и все остальные, и мачта, на которой обычно крепился аппарат, не была исключением.

Вернуться на нее Ровер мог бы и сам, как это делает, к примеру, роботизированный пылесос, закончив уборку пола или почувствовав, что его заряд батареи на минимуме. Но в данном случае батарея его была заряжена полностью и топливные баки заполнены под завязку. А сам аппарат находился сейчас в паре метров от порта, на базовой точке номер два, то есть там, где и должен был находиться согласно запланированным с его участием мероприятиям. Громов его сам там и закрепил, строго в соответствии с планом работ.