Понтийское царство

До последнего времени ученые были почти единодушны в том, то варвары, требовавшие с боспорских Спартокидов дань, - это скифские подданные Скилура и Палака[33]. Однако эпиграфические находки последних лет в Пантикапее показали, что взаимоотношения Боспора и Скифского царства в Крыму были совсем неплохими. Более того, некоторые представители скифской знати проживали в столице Боспора и по положению приравнивались к тамошней аристократии. Одна из дочерей Скилура была даже замужем за неким Гераклидом, может быть побочным представителем правящей династии. На этом основании высказано убедительное предположение о союзе Боспора и скифов против сарматских племен, которые и требовали "большей, чем прежде" дани с Боспора[34]. Среди аргументов в пользу этой точки зрения фигурирует и краткое сообщение декрета в честь Диофанта о том, что после первой победы над скифами и непосредственно перед первым походом в Скифию понтийский стратег отправился на Боспор, где "совершил в короткое время много важных подвигов" (стк. 10-11).

Вопреки устоявшемуся в литературе мнению, что уже в эту поездку было достигнуто принципиальное согласие Перисада V уступить власть Митридату, высказано предположение, что главным на переговорах был вопрос о нейтралитете Боспора в предстоящей вскоре войне понтийцев в глубине Скифии, а только потом об условиях передачи власти Евпатору[35]. Думается, главным было все же установить условия и сроки передачи власти царю Понта. За это говорит переход после этой поездки значительного сарматского племени роксолан, бывшего до того нейтральным, на сторону Палака. Это надо объяснить тем, что сарматские цари почувствовали угрозу своим интересам на Боспоре, а это стало возможно только после договоренности о переходе его к Митридату VI. Следовательно, основной целью Диофанта было добиться от Перисада V согласия на передачу власти Митридату Евпатору.

О том, как развивались события дальше, повествует декрет в честь Диофанта. После окончательного разгрома Палака, захвата всех скифских крепостей и водворения туда своих гарнизонов (Justin. XXXVIII. 3.7: ср. Memn. XXX), Диофант опять направился на Боспор, где "устроил тамошние дела прекрасно и полезно для царя Митридата Евпатора" (стк. 32-33). Это явный намек на окончательное решение вопроса о передаче последним Спартокидом власти Митридату Евпатору. О том, что случилось дальше, декрет свидетельствует буквально следующее: των περί Σαύμακον Σκυθαν νεωτεριζόντων και τόν μεν έκθρέψαντα αυτόν [βα]|σιλεα Βοσπόρου Παιρισάδαν ανελόντων, αύτώι δ'έπιβουλευσάντων: "когда скифы во главе с Савмаком совершили государственный переворот и убили воспитавшего его царя Боспора Перисада, а против него составили заговор..." (стк. 34-35).

Ни одно свидетельство источников о боспорских делах не вызывало столько споров и противоречивых толкований, как означенное место херсонесского декрета. Не имея возможности изложить подробно все точки зрения, которые недавно были критически рассмотрены[36], ограничусь лишь суммированием их сути. Одни считали Савмака скифским царевичем, воспитанником Перисада V[37], другие во главе с С. А. Жебелсвым - дворцовым рабом, вскормленником боспорского царя. В виду толкования Жебелевым выражения τόν έκύρέψαντα αύτόν как "вскормившего его", т. е. Савмака, что якобы подчеркивало рабский статус этого человека, означенная точка зрения стала на долгие годы общепризнанной в научной литературе. Ее сторонники полагали, что Савмак возглавил движение скифских рабов на Боспоре, поднявших восстание в результате обострения социально-экономических отношений и кризиса на Боспоре на рубеже II-I вв. до н. э., усугубленного передачей власти Митридату Евпатору[38]. Однако на основании тщательного филологического анализа данного пассажа декрета С. Я. Лурье и особенно Э. Л. Казакевич было показано, что выражение "вскормившего (или воспитавшего) его" не может относиться к Савмаку. А значит нельзя говорить о его рабском статусе и тем более о "рабском" характере возглавляемого им движения. Основной козырь оппонентов Жебелёва сводится к следующему: "наличие в тексте частиц μέν...δέ (стк. 34-35) противопоставляет не два αύτός, а лишь понятие "воспитавший его" и "он сам", тем самым частицы оттеняют именно идентичность лиц, замененных местоимением αυτός в том и другом случае". С филологической точки зрения этот вывод бесспорен, как бесспорны в этой связи отрицание рабского происхождения Савмака и всего движения как восстания рабов. Новые находки надписей убедительно это подтверждают. Однако сделанный на основании указанного филологического толкования исторический вывод, а именно - что сам Диофант был "вскормленником" боспорского царя Перисада V и против него был составлен заговор скифов, возглавленный Савмаком[39], - представляется не только спорным, но и уязвимым.