Пообещай мне весну

Папа, я не обижаюсь на тебя.
Папа, я больше не обижаюсь…
Мне тоже пришлось сражаться с черной дырой.
Я получила столько помощи,
что дыра не смогла затянуть меня.
Я даже думаю, что ее больше нет.
Тюльпаны вернулись ко мне в голову, папа.
Я буду продолжать ухаживать за ними.
Дай мне знак, если можешь…
Я скучаю по тебе.
Я люблю тебя.

Я обернулась, чтобы посмотреть на знак, который указывал, что мы пробежали два километра, и наткнулась на руку бегуна слева от меня. Он мягко сделал замечание:

– Не смотри назад, главное впереди…

Я извинилась и улыбнулась ему. Знак не мог быть более ясным.

Два километра за маму

Множество людей прилипли к ограждениям, выкрикивая имена тех, кого пришли поддержать. Своего я не слышала, но мне было все равно. Я хотела прожить в одиночестве этот новый старт, а закончить его в хорошей компании.

Атмосфера вокруг была потрясающая. Многие из нас бежали гонку впервые и поддерживали друг друга. Я думала о матери. Спрашивала себя, сидит ли она где-нибудь со своей группой за разговорами о «пустотах» или собирается встретить меня на финише.

Мама, Брижит, Жизель…

Даже если когда-нибудь ты сообщишь мне, что теперь тебя зовут Жемчужина-Оникс или Турмалин, для меня ты навсегда останешься мамой. Я уже не знаю, какой дорогой к тебе идти… Мы не всегда понимаем друг друга, но, может быть, мы попробуем друг друга услышать?

Я люблю тебя.

Ступни начинали болеть. У меня не получалось хорошо сформулировать послание матери, но я не сомневалась в том, что мысленно говорила ей. Всякий раз, когда ноги касались земли, я отпускала все отрицательные мысли, какие у меня могли быть в ее адрес. Кроссовки втаптывали в землю обиду, непонимание, предубеждение. В горле у меня пересохло, и бежавшая рядом женщина ободрила меня, напомнив, что скоро будет пункт раздачи воды. Я смотрела на столпотворение впереди и гадала, удастся ли нам выхватить стаканчик с водой в этой неразберихе.

– Придется поработать локтями! – закричала моя соседка.

Она была права, но, добежав, я увидела, что у последнего столика справа меньше народу. Надо было действовать быстро и правильно: один стакан выпить, второй вылить на лицо. Выбраться из пункта раздачи невредимой было почти искусством.

Первые бегуны оторвались уже очень сильно. Я запаниковала, что закончу последней, но тут же успокоилась: я здесь не для того, чтобы прибежать первой и выиграть гонку…

Два километра за Этьена

На мне была новая желтая футболка, которую я купила специально по этому случаю и не успела постирать. Этикетка на воротнике неприятно царапала шею при каждом движении руками. Странным образом я стала думать об Этьене. Между нами происходило что-то похожее: отношения, где какая-нибудь мелочь постоянно портила время, которое мы проводили вместе.

Этьен,

Ты помнишь, как первый раз сидел со мной? Родители ушли на весь день, и мать показала тебе, что мы можем съесть в их отсутствие. Я помню, как ты подмигнул мне, закрывая дверцу холодильника. Ты спросил, какая моя любимая еда, и я, разумеется, крикнула: «Пицца!»

Ты потратил карманные деньги, чтобы заказать пиццу в ресторане на углу. Я не помню, сколько я съела кусков, чтобы произвести на тебя впечатление, но до сих пор помню, как мы смеялись.

Я очень переживаю из-за того, что ты пережил, с тех пор как обнаружил моего отца в гараже. Желаю тебе обрести мир, Этьен. Когда будешь готов, хочешь, мы пойдем есть пиццу и смеяться, как дети, которые еще не знают ничего плохого? Не спеши, я всегда буду здесь. Что бы там ни было, отец соединил нас на всю жизнь…

Твоя сестренка

– Фабьена!