Поп Гапон и японские винтовки. 15 поразительных историй времен дореволюционной России

«Положение Мелихова на большой дороге из Лопасни в Каширу повлекло за собой то, что к Антону Павловичу стали заезжать многие местные земцы и землевладельцы, были ли они знакомы с ним или нет, – вспоминает брат Чехова, Михаил. – Летом же 1893 года было в Мелихове особенно многолюдно. Дом был битком набит приезжими. Спали на диванах и по нескольку человек во всех комнатах; ночевали даже в сенях. Писатели, девицы – почитательницы таланта, земские деятели, местные врачи, какие-то дальние родственники с сынишками – все эти люди, как в калейдоскопе, проходили сквозь Мелихово чередой. Антон Павлович при этом был центром, вокруг которого сосредоточивалось внимание всех: его искали, интервьюировали, каждое его слово ловилось на лету. Но приезжали и люди, плохо понимавшие, что такое деликатность: вваливались охотники с собаками, желавшие поохотиться в чеховских лесах; одна девица, с головою, как определил Антон Павлович, "похожей на ручку от контрабаса", с которой ни он сам, ни его семья не имели ровно ничего общего, приезжала в Мелихово, беззастенчиво занимала целую комнату и жила целыми неделями. Когда кто-нибудь из домашних деликатно замечал ей, что пора, мол, понять, в чем дело, то она немедленно отвечала:

– Я в гостях у Антона Павловича, а не у вас».

От этого многолюдья Чехов, конечно, нередко страдал. Вот цитата из его письма к А. С. Суворину:

«С пятницы Страстной до сегодня у меня гости, гости, гости… и я не написал ни одной строки».

Но даже это не могло укротить безудержной любви к гостям. В том же самом письме Чехов просит Суворина: «Кстати, если увидите Кундасову, то поклонитесь ей и скажите, что мы ее ждем к себе».

Чехов так любил гостей, что занимался чуть ли не шантажом. Вот что он, например, пишет редактору журнала «Север» В. А. Тихонову:

«Ну-с, сударь, за то, что Вы поместили мой портрет и тем способствовали к прославлению имени моего, дарю Вам пять пучков редиски из собственного парника. Вы должны приехать ко мне и съесть эту редиску».

Как видим, Чехов не гнушался огородными работами! Выдающийся человек.

А вот как приглашал он к себе архитектора Шехтеля:

«Если не приедете, то желаю Вам, чтобы у Вас на улице публично развязались тесемки у кальсон».

Зазывая к себе друзей и знакомых, Чехов описывал дачную жизнь в самых ярких красках, как будто составлял рекламное объявление: «Полтавская губ. теплее и красивее Крыма в сто раз; место здоровое, веселое, сытое, многолюдное…»; «Коляска покойная, лошади очень сносные, дорога дивная, люди прекрасные во всех отношениях»; «Купанье грандиозное».

Весь день писатель непрерывно организовывал развлечения для гостей: «Мы устроили себе рулетку… Доход рулетки идет на общее дело – устройство пикников. Я крупье»; «Был у меня костюмированный бал»; «Затеваем на праздниках олимпийские игры в нашем дворе и, между прочим, хотим играть в бабки».

Но главным для дачников было все же убить время до вечера, пока не соберется дачное общество. «Московский листок» описывал дачную жизнь так: «Сидит дама на террасе, книжка интересная, но читать надоело, гулять идти невозможно – жарко, а до вечера на кругу еще целая вечность».