Поп Гапон и японские винтовки. 15 поразительных историй времен дореволюционной России

Так или иначе, но Львов приехал в Ставку на встречу с генералом Корниловым и сказал примерно следующее: «Господин Верховный главнокомандующий, Отечество в опасности, нам нужен Кабинет национального спасения, нужна твердая рука, которая наведет порядок, например – вы». Более того, Львов утверждал, что сам Керенский не против объявить о своей отставке ради того, чтобы навести порядок в стране.

Корнилов выдвинул требования. Первое: Петроград должен быть переведен на военное положение. Второе: вся военная и гражданская власть должна быть передана Верховному главнокомандующему – не обязательно Корнилову, может быть, Алексееву или даже Савинкову. Главнокомандующему, похоже, не очень важно было, кто именно будет управлять страной, лишь бы власть была твердая и надежная.

Корнилов считал, что в новом правительстве найдется и место для Керенского – пост министра юстиции, и для Савинкова – пост министра обороны. Более того, генерал требовал, чтобы перед грядущим переворотом и Савинков, и Керенский приехали в Ставку не позднее 27 августа – ради собственной безопасности.

Обнадеженный Львов уехал в Петроград, а Корнилов отозвал с фронта дивизию генерала Александра Крымова и «Дикую дивизию»[25] – два наиболее боеспособных и жестоких подразделения русской армии, которые сохранили дисциплину. Их перевели поближе к Петрограду. Там же некие офицеры от Генерального штаба пришли к промышленнику и миллионеру Путилову и заявили примерно следующее: «Отечество в опасности. Скоро мы установим здесь диктатуру, разгоним к чертовой матери социалистов и Советы, и нам нужны деньги, чтобы организовать выступления лояльных рабочих и других сторонников». Запросили они 2 миллиона рублей.

Путилов ответил, что с радостью готов помочь, но попросил у офицеров подтверждения полномочий. У них действительно были бумаги от генерала Корнилова, в которых тот просил 800 тысяч рублей на организацию выступлений в Петрограде. Офицеры немного смутились, но сказали, что смету по сравнению с проектом точно надо увеличивать. Путилов не особенно им поверил, но 800 тысяч дал, а за остальными деньгами велел прийти попозже.

Все начали готовиться. Львов приехал к Керенскому и сказал: он-де прямиком от генерала Корнилова и уполномочен им вести переговоры (это не вполне соответствовало истине). Внезапно и для Керенского, и для Корнилова Львов увеличил требования последнего. Керенскому их передали в таком виде: объявить в Петрограде военное положение, передать всю власть, и военную, и гражданскую, лично в руки генерала Корнилова, отправить в отставку всех министров, не исключая председателя – самого Керенского, и передать власть от министров их заместителям – вплоть до образования нового кабинета.

Керенский всерьез перепугался, считая, что Львов действовал от имени Корнилова. Он подумывал о том, чтобы объявить Корнилова предателем и лишить его должности Верховного главнокомандующего, но боялся, что армия взбунтуется.

У кого-то появилась здравая идея: связаться с Корниловым лично и выяснить у него напрямую, что происходит и каковы его действительные намерения. Произошла совершеннейшая фантасмагория: на определенное время все решили «чатиться» по телеграфу, с одной стороны – Корнилов, с другой – Керенский и Львов. Львов опаздывал. Он, как посредник, мог бы, наверное, эту ситуацию как-то прояснить, но, к сожалению, его не было. Керенский, не дожидаясь его, отправил первую телеграмму – о том, что он и Львов у аппарата и готовы разговаривать. Но Львова не было!

Дальше происходит следующий обмен сообщениями: