Попаданка с правами (СИ)

— Не буду, — он выставил передо мной тарелку, сел напротив и неожиданно, совершенно не к месту, улыбнулся. Превращаясь из сурового, собранного мужчины, в проказливого и озорного мальчишку. — Ты бормотала себе под нос, но на слух я никогда не жаловался.

У меня от возмущения аж рот раскрылся! От возмущения, я сказала, а не от смущения! Он… да он… он вдруг снял очки, деловито отложил их в сторону и сложив локти на столе, устроил подбородок на сплетенных пальцах. Устремив на меня взгляд темно-синих глаз. Насыщенных и глубоких, словно толщи вод всех океанов всех миров. Таких живых и манящих, что не залюбоваться и не утонуть в них не было никакой возможности. В которых легко угадывалось наслаждение и легкая нервозность, только вот как? А мне то казалось, что нельзя быть еще привлекательнее! Как же я ошибалась…

— Очки — это тоже защитный артефакт, — мужчина слегка склонил голову, и я заметила как блеснула игривая искорка во взгляде, который теперь действительно мог читаться как и у любого другого человека. Только вот эта возможность рассмотреть эмоции Солвиса меня буквально сбила с ног. Своей теплотой и заботой, что больше не прикрывалась стеклами. — Только обратного действия. Отгораживающий от окружающих уже меня. Ведь насколько неэтично лезть в головы к посторонним людям, настолько же и невоспитанно демонстрировать собственное раздражение. Пусть оно и связано с вполне логичными причинами и может объясняться банальной усталостью.

— А что, сами собеседники совсем никогда не раздражают? — усмехнулась я, потому как говорил Солвис рассудительно и взвешенно, но вот в беззащитных глазах плескался такой скепсис, что теперь я не верила ни единому слову.

— Это, — мужчина потянулся к переносице, видно забыв, что снял свою защиту, а после усмехнулся, поняв, что я уже все увидела. — это так. Практически каждый второй выводит из себя.

— Тогда очень хорошо, что у тебя есть такой артефакт, позволяющий держать лицо, — хмыкнула представляя, сколько раз за этими самыми очками Солвис безнаказанно косился, закатывал глаза и вообще мог испепелять хотя бы взором любого идиота на своем пути. — Очень удобно! Может мне тоже такие прикупить?

— Не советую, — вдруг бездонные океаны, потемнели от печальной задумчивости, — ведь невозможность показать свои чувства распространяется и на тех, кому ты бы очень хотел их продемонстрировать. Вот только уже забыл как.

— Можно же сказать, — смутилась я, под эти открытым взором, который казалось сейчас поглотит меня полностью, прямо с головой.

— И как уместить в слова то, что никогда не встречал такой женщины? Способной своей улыбкой озарить даже самый паршивый день? Своей открытостью поражающей в самое сердце? Своей силой и стойкостью заставляющей восхищаться ей снова и снова?

— По-моему, у тебя прекрасно получается, — неловко пробормотала я, отчаянно пытаясь не расплавиться от жаркого взгляда.

— А, по-моему, прекрасна здесь только ты, — улыбнулся мужчина, пока я заливалась краской.

Глава 20

В моей жизни все не может быть слишком хорошо. Я, честно, смирилась и приняла для себя волевое решение, с улыбкой нести этот крест.

Вляпалась не в того мужчину? Ничего страшного, ты получила от него самый прекрасный подарок — сына! А уж его-то можно будет воспитать настоящей опорой! Поэтому, весело смеемся и беззаботно двигаемся дальше.

Нет денег и возможности найти приличную работу? Что ж, дети скорее запомнят сколько раз они играли в догонялки с мамой, чем то, насколько брендовые на них в тот момент были обуты кроссовки. А уж на макароны с сыром, что так любит Темка, заработать всегда можно и на удаленке. Так что расправляем плечи, голову выше и вперед!

От усталости и недосыпа хочется рвать на себе волосы? Во-первых, не стоит так рисковать, новые-то могут на фоне такого стресса и не вырасти. А, во-вторых, раз есть силы выть на луну, то значит лучше эту бодрость пустить в более позитивное русло. Ной, не ныл, и ты не ной!

В моем личном арсенале сотня таких прибауток, заставляющих выдавить из себя хотя бы кривую усмешку. А там, как говориться, дело сноровки. Если долго ходить с ненатуральной улыбкой, то рано или поздно настроение все равно улучшиться.

Но вот сейчас не действовали даже проверенные годами методы! А маленькая, обиженная, ноющая девочка внутри меня выбралась наружу и продолжала жалобно рыдать. Почему я? Почему опять я? Почему…

— Вы снова торопитесь?

Вот! Почему мне приходиться слушать этот полный презрения голос? Обладателю которого я ничего не сделала? Даже о задетом мужском самолюбии речи идти не может! Не могло же оно пострадать настолько сильно от всего-то одного и между прочим очень тактичного отказа.

— Неужели рассчитываете, что вместо службы можете просто отсиживать положенные часы работы?

Почему ко мне придираются, цепляются, откровенно грубят без всякого повода⁈ Я прекрасно справляюсь с обязанностями! И то, что делаю их во время, по-идее, должно быть оценено только с положительной стороны. Но вот у руководства свой взгляд.