Попакратия

Он проводил меня до дома. Это было наше третье свидание. Я с ужасом представила себе завтрашний день. Потом я мылась в душе и думала, что скорее хотела бы умереть, чем увидеть его завтра. В целом, он отличный парень. Особых причин относиться к нему плохо нет. Но не мое. Мне хотелось убежать, спрятаться. Туда, где он не смог бы меня найти. Потом мне вдруг пришло в голову: а ведь никто не заставляет меня видеться с ним. Что, если я попрошу его больше никогда не встречаться, и он согласится? Я буду снова одинока и счастлива. От этой мысли мне стало очень легко.

* * *

Мы лежали в постели, он взял в руки мои ступни и сказал: «Тебе когда-нибудь говорили, что у тебя маленькие красивые пальчики?» Да, мне говорили. Мой отец-педофил говорил мне то же самое. Этого я ему не сказала. Это не его вина, но с того момента мне стало казаться, что я должна смыться.

* * *

Она уехала в Дивеево, в монастырь, чтобы найти себя. Не знаю, нашла ли себя, но Бога, похоже, нашла. По крайней мере, меня бросили из-за Бога, а не какого-то другого парня.

* * *

Я не знаю, что было переломным моментом. Честно. Это просто ушло, вот и все.

* * *

Мы тогда оба были девственниками. Она напилась, а я был трезв, она попросила взять ее. Я сказал, что не буду, потому что не хочу пользоваться тем, что она пьяна. Она ответила: «Витя бы трахнул меня на твоем месте». Витя – это, блин, мой кореш. Я подумал: «Да пошла ты». Она потом, кстати, встречалась с Витей. Но недолго, пару месяцев.

* * *

Она сказала, что беременна. Ясно, что не от меня, я же девушка.

* * *

У меня не было четкого момента, когда я подумала, что это конец. Он просто уехал в Испанию, не попрощавшись. Отключил телефоны и удалился из социальных сетей. Я ничего больше не слышала о нем. И до сих пор не знаю, конец ли это.

* * *

Мне диагностировали рак. Я тяжело переживал и готовился к первой химиотерапии. Она говорила: «Ты слишком мало уделяешь мне внимания». Наверное, она права. Но пардон, я тут вообще-то просто пытаюсь не умереть.

* * *

Когда мы вернулись домой, после вечеринки у друзей, он порвал мое белье, нагнул меня и это было почти изнасилованием. Он говорил грязные вещи. Его это страшно заводило. А меня – нет.

* * *

Я готовила еду три с половиной часа. Это был классный ужин. Правда классный. Он полил свою тарелку кетчупом, еще даже не попробовав ни кусочка. Полбутылки кетчупа вылил. Я подумала: «Да пошел ты со своим кетчупом в жопу, мудак».

* * *

Она взяла весь мой запас травы, мои колонки и семь тысяч рублей наличными. Потом прислала сообщение, что возвращается в Тулу со своим бывшим, а деньги были нужны на билет. Пожалуй, вот в этот момент я подумал, что это конец.

* * *

Мы сидели дома и смотрели телевизор. Я вдруг поняла, что не могу поделиться с ним ни своими мыслями, ни своими желаниями, ни страхами, ни надеждами. Мы просто два чужака в одной комнате.

* * *

Я нашла порнографию в его компьютере. Мужчины в армейской форме, брутальные. Они занимались анальным сексом. Мы давно спали в разных комнатах. Я решила поговорить об этом. Его взбесило, что я за ним шпионю. Он стал меня избивать, очень сильно разбил нос. Он здоровый шкаф, под сто килограммов, рост сто девяносто. Не маленький мальчик. Я была вся в крови. Села в машину и поехала к сестре. По дороге твердо решила, что никогда не вернусь в этот дом.

* * *

Она отказывалась заниматься оральным сексом. В очередной раз я сказал, что больше не хочу с ней быть.

* * *

Он пробил в стене дырку ударом кулака. Я спросила, зачем он это сделал. Он ответил: «Чтобы не сделать дырку в твоем лице».

* * *

Она сделала аборт без моего ведома.

* * *

Я взял в супермаркете зеленые бананы. Хотел купить их на свои, кстати, деньги. Честно заработанные. Она спросила, зачем я взял зеленые, ведь там, на полке, лежат спелые. Я ответил, что люблю недоспелые, они вкуснее. Она стала говорить, что я во всем такой, даже нормальные продукты выбрать не могу. Я ответил, что давай я сам буду решать, какие бананы мне нравятся, и если я захочу подтирать бананами себе жопу, то буду это делать, потому что это мое личное дело. Это была последняя капля. После этих бананов мы уже по-настоящему не мирились.

* * *

Его родители приехали к нам в Одессу, и я их везде водила, гуляла, все показывала, рассказывала. А он даже не пытался, постоянно сидел дома, делал вид, что у него полно дел. Хотя каких дел – непонятно. Как будто это мои родители, а не его. После той поездки я подумала, что не хочу связывать жизнь с таким человеком.

* * *

Он врал мне по поводу всего. Каждого элемента своей биографии. Сказал, что ему тридцать пять, что родился в Петербурге, учился в МГУ. Я познакомился с его сестрой, она сказала, что ему сорок, что родился он в Окуловке и никогда нигде не учился. Я не понял, зачем ему это было нужно, но осадок с тех пор остался очень сильный.

* * *

Я был «никто, даже не мужчина», я «даже не умел нормально водить машину». Вот ее бывший парень умел, он был мужчина. Ну ладно готовить, ладно драться, ладно открывать вино, но никто не будет говорить, что я плохо вожу машину. Адье.

* * *