Попакратия

Мне, как супервайзеру, следовало написать в поддержку о кончине владельца и разлогиниться, но почему бы на халяву и не прокатиться по мирам чужих фантазий, ведь правда? Хотя бы разок, а если понравится, можно и больше.

Я стал просматривать, какие пакеты были куплены у старика. Открыл «загрузки». К сожалению, у старика был куплен всего один пакет. Я открыл его. Это был ужасно дорогущий кастомный модуль, собранный за четыре миллиона сиень-цинов. Ну конечно. Это был модуль какого-то реального человека из его жизни. Модуль назывался «Алина», держу пари, так звали жену или дочку старика. А кого еще?

Я приуныл. Послушай, ну в самом деле. По подписке, за девять девяносто девять сиень-цинов в месяц, можно иметь какие угодно приключения. Зачем мастурбировать за четыре миллиона на свои упущенные возможности из прошлого? Я реально не понимаю таких людей. Это насколько нужно быть глубоко привязанным к своей дурацкой жизни и как любить себя, чтобы и в мао-сяшке играть в собственную жизнь.

Вот у меня на контроле есть Вера Семеновна. Она учительница первой категории, была заведующей учебной частью в общеобразовательной школе. Что она делает? Ходит конкистадором, вырезает индейцев целыми деревнями. В жестокости ей нет равных. Пытает, сжигает заживо, выкорчевывает ноздри. Развлекается человек. Что ей, на учеников своих смотреть, что ли? За четыре миллиона. Да она на них насмотрелась за сорок лет в школе.

Или вот Геннадий Львович, добродушный такой толстячок. Водилой всю жизнь работал. Когда водил не стало – электриком, по специальности. Потом и электриков не стало. Чем он занимается? Опускается под воду в батискафе, на истребителях летает, над родным Кировым своим, бомбит города. Особенно радуется, когда удается разбомбить какой-нибудь Нью-Йорк там или Сан-Паулу. Всегда за ужином есть что рассказать. Но больше всего радуется, когда бомбит Киров, конечно.

Но главное – старички мои открывают богатый мир мао-сяшного секса.

Сергей Степанович обычно виртуалит пухлой китаянкой, его там сношают два рослых темнокожих близнеца, он себе выбрал каких-то по вкусу. И что, кто-то смеется над ним? Нет, конечно. Да пожалуйста. Все счастливы.

Елена Львовна из второго корпуса виртуалит зебру во время брачного периода. У нее свое какое-то наслаждение, на нее там львы набрасываются, прокусывают шею. Вот эта бабуля мастер оргазма, вот это я понимаю. И не нужно бороться за свои права и заставлять весь мир уважать твою ориентацию. Да кому какое дело, какой у тебя цвет кожи и что тебе там нравится вытворять в своей мао-сье, балагурь себе на здоровье, хоть детей собственных ешь.

Сергей Сергеич вон покупает себе старых киноактрис по сейлу: Анну Маньяни, Джину Лоллобриджиду, Клаудию Кардинале. Это я тоже понимаю. Ну если любил в юности, то почему нет? Я и сам покупал на пару раз Одри Хепберн, симпатичная женщина. Хотя актрисы как раз быстрее всего надоедают. Я как-то брал на месяц звезд девяностых. Шэрон Стоун там, Синди Кроуфорд. Закончилось на Маколее Калкине, я применил к нему ультранасилие, раздробил голову тяжелым утюгом и больше к этой подписке не возвращался. Теперь мне кажется: зачем эти женщины, мужчины, животные, когда можно быть планетой или амебой или девятиметровым кольцевым червем, сношающимся с самой землей? Но я не навязываю, это кому как нравится, конечно. Но если кому-то хочется за мной посмотреть, то пожалуйста, я часто виртуалю в открытом модуле.

Но дело в том, что реальные люди из реальной жизни стоят правда дорого. Моделировать каких-то непонятных, никому не известных людей, так, чтобы можно было в них поверить, довольно затратно, не каждый потянет. Поднимать на них всю дата, покупать библиотеки данных, вот это все. Да и зачем это нужно, по большому счету? Ведь всем понятно, что это на один-два раза. Как купить дорогой беспилотник и покататься всего один день. Развлечение для богатых или маньяков, каким, видно, этот дяденька и являлся. Двинутым на своей жене или дочке, кто там она ему.

Короче, что добру пропадать, я решил немного погулять и по его скучным фантазиям. Ведь бесплатно. Дядька помер, ему уже все равно, а мне какое-никакое развлечение на работе.

Я сел в его кресло возле письменного стола, наклеил пластырь на виски и закрыл глаза.

Это был недостроенный многоэтажный офисный центр.

Миша кричит. Высота словно засасывает в себя. Я онемела. Руки не слушаются.

Я торможу, Миша тоже.

«Аля, вниз не смотри. Не смотри, тебе говорю! Вдоль стеночки, аккуратно, правую ногу на полшага вправо. Вправо, говорю! Аля! Не смотри вниз».

Я знаю, что он боится. Я торможу. Он не знает, что делать. Не знает, как помочь, потому кричит. Он не злой, но дома он часто кричит. Только на меня, и никогда – на своих друзей.

Я стою одна. Я зависла над пропастью. У меня каблук. Невысокий, но все же. Как я здесь очутилась? Зачем мы только поперлись на эту стройку?

Через месяц они сдают объект. Я вела себя очень глупо. Он прав, я не должна была отходить от Миши ни на шаг.

Я впервые вижу его. Он лезет.