Поправки

– Потрясающий ужин! Мы его надолго запомним.

– Так что мы выкинули шесть тысяч долларов, чтобы узнать, как пахнет выгребная яма.

– Этого я никогда не забуду, – откликнулся Альфред.

– И были счастливы, что попользовались этой выгребной ямой, прочувствовали, что такое настоящая экзотика, не по книгам и не по кино, а на собственной шкуре. Без этой выгребной ямы мы бы выбросили шесть тысяч долларов на помойку.

– Пойдем подсушим мозги на верхней палубе?

– Пойдем, Стиг! У меня уже наступило интеллектуальное истощение!

– Хвала Господу за нищету! Хвала Господу за левостороннее движение! Хвала Господу за Вавилон! Хвала Господу за диковинное напряжение тока и странные переключатели! – Сдвинув очки на кончик носа, д-р Рот наблюдал за исходом шведов. – Отмечу, кстати, что любое платье из гардероба этой дамы скроено так, чтобы удобнее было раздеться!

– Тед еще никогда так не рвался на завтрак, – подхватила Сильвия. – И на ланч. И на обед.

– Изумительные северные виды – разве не за этим мы отправились в круиз? – отозвался Рот.

Альфред неловко потупил взор, а у Инид ханжество рыбьей костью застряло в горле.

– Как вы думаете, у него и вправду что-то с глазами? – выдавила она.

– Иногда он даже чересчур зорок.

– Пожалуйста, Тед, прекрати.

– Что «шведская секс-бомба» – стертое клише, само по себе уже стертое клише.

– Пожалуйста, перестань!

Отставной вице-президент отдела согласований поправил очки и вновь повернулся к Альфреду:

– Не оттого ли мы страдаем депрессией, что нет больше Дикого Запада? Даже притвориться невозможно, будто остались места, куда не ступала нога человека. Думается, депрессия нарастает во всем мире.

– Я сегодня так хорошо спала! Чувствую себя замечательно!

– Лабораторные крысы в тесноте впадают в панику.

– Ты сегодня и впрямь совсем другая, Инид. Доктор с палубы «D» не имеет к этому отношения? Я слышала всякое…

– Всякое?

– Говорят насчет «освоения киберпространства», – сказал д-р Рот, – но где тут дикость и первобытность?

– Насчет препарата под названием аслан.

– Аслан?

– Или космическое пространство, – продолжал д-р Рот. – Но лично я предпочитаю Землю. Хорошая планета. В атмосфере почти нет цианида, серной кислоты, аммиака. Редкая планета может этим похвастаться.

– «Бабушкина подружка», так его, кажется, называют.

– Но даже в собственном доме, большом, благоустроенном, чувствуешь себя словно в толпе, если знаешь, что точно такие же большие благоустроенные дома стоят вплотную друг к другу отсюда и до антиподов.

– Мне бы немного укромности, – вздохнул Альфред.

– Все пляжи от Гренландии до Фолклендов освоены. Ни акра свободного нет.

– Ой, а который час? – всполошилась Инид. – Нельзя же пропускать лекцию.

– Сильвия устроена по-другому. Ей нравится толчея на палубе.

– Да, люблю толчею, – подтвердила Сильвия.

– Бортовые иллюминаторы, сходни, грузчики. Ей даже сирена нравится. А по мне, это плавучий тематический парк.

– Приходится мириться с чужой фантазией, – посочувствовал Альфред. – Ничего не поделаешь.

– От Узбекистана мне было плохо, – сказала Сильвия.

– А мне нравятся тамошние пустыни, – признался д-р Рот. – Приятно видеть столько пустого, неиспользованного пространства.

– Вы поэтизируете нищету.

– То есть как это?

– Мы ездили по Болгарии, – сказал Альфред. – Насчет Узбекистана ничего не знаю, а вот в Китае мы были. Все, что видит глаз из окон поезда, все, будь на то моя воля, я бы снес. Разрушить до основания и начать заново. Не обязательно строить красивые дома, главное – прочные. С водопроводом. Крепкие бетонные стены, и чтоб крыша не протекала, – вот что нужно этим людям. И канализация. Посмотрите, как отстроились немцы! Образцовая страна.

– Но я бы не стал закусывать рыбкой из Рейна, даже если б ее удалось выудить!

– Вся ваша экология – чушь!

– Альфред, такой умный человек, как вы, не может называть экологию чушью!

– Лично мне нужен туалет!

– Ал, когда закончишь, выходи с книжкой на палубу, почитай немного. А мы с Сильвией пойдем на лекцию по инвестициям. Ты сиди себе на солнышке. Отдыхай! Отдыхай! Отдыхай!

Бывали дни получше, бывали похуже. Словно ночью, пока он лежал в кровати, телесные соки стекали в нужные или ненужные места, как маринад вокруг мясной вырезки, и к утру нервные окончания либо успевали получить то, что им требовалось, либо нет; можно подумать, ясность сознания зависит всего-навсего от того, на боку или на спине он провел предыдущую ночь; его встряхивали, как испорченный транзисторный приемник (это сравнение пугало еще больше), а в результате либо возвращались отчетливость и громкость, либо изнутри доносились щелчки разрядов вперемежку с незаконченными фразами и обрывками музыки.