Попрощалась юность

Спустя год Филипп все чаще оставался с ночевкой, для него купили отдельную кровать и поставили в комнате Руслана. В те дни мама, Руслан и Филипп, гуляли до самых сумерек. Нина поливала цветы, и на влагу из нор выбирались лягушки. Филипп ловил их, а Руслан сидел на ступенях, вдыхая свежий воздух, и тревожился из-за предстоящей ночи с маленьким чудовищем в одной комнате. Перед сном пока Руслан чистил зубы, мама обмывала чумазые ноги Филиппа, а он тараторил ей в лицо разные нелепости. Уже лежа в постели, он продолжал говорить, не отпуская Нину, а когда свет гас, и за мамой закрывалась дверь, Филипп начинал донимать Руслана рассказами о животных. У Руслана скользкая земляная живность вызывала страх и омерзение. Однажды, засыпая, он нащупал большим пальцем ноги лягушку, закрученную в пододеяльник. Руслан завизжал так, что через мгновение в комнате были папа, мама и Наталья Семеновна. Но и после этого мама не разозлилась на Филиппа. Два месяца Руслан вскакивал среди ночи и бежал к родителям, видя во сне забирающегося к нему под одеяло лягушонка с таким же, как у Филиппа смехом.

Руслан воображал и загадывал, что чудовище в очередной раз споткнется о порог дома и разобьется вдребезги. А чудовище в один день просто не появилось в их доме. И второй и третий день Руслан слушал тишину, гулко отдающуюся в ушах. В комнаты вернулась пустота, возникшая после смерти Мити. На четвертый день мама рассталась со сном. Руслан не чувствовал ее ласкового взгляда и тепла рук, смотрела она или поверх него, когда он просился в ее объятия, или куда-то в сторону. «Иди, поиграй» – и остывший поцелуй в щеку. Он часто заставал маму в кресле. Обняв ноги, она пустыми глазами смотрела на книжный шкаф. Как будто четыре года с Филиппом были маленьким фильмом, вставленным в их жизнь. Почти все, что Нина говорила, сводилось к воспоминаниям о Филиппе. А что после этого? А после так они и жили: ходили на цыпочках, говорили в полголоса, громче шагов слышался бы стук рассыпанных по полу бусин. И мама их не собирала, а сидела на полу и смотрела невидящим взглядом и думала о ком-то. О Филиппе. Тогда Руслан испугался. Второй раз он стал причиной маминой скорби. Новой его молитвой стала просьба вернуть Филиппа. С каким же опозданием она сбылась.

Глава 5

В прохладе гостиничного номера Филипп проспал весь день. Ему снился Руслан, добирающийся на попутных машинах по южному побережью. В его сне они поменялись местами, и сам он оказался по ту сторону двери, в которую постучал Руслан. Филипп проснулся с вопросом: «А он мне откроет?».

В коридоре раздались приглушенные звуки возни и голоса. Соседний номер покидали постояльцы. Спросонья среди общего шума Филиппу послышался знакомый мужской голос, на мгновение показалось, что это отец. Он вскочил с постели и бросился к двери, прислушиваясь. Нет, показалось.

Он вернулся на кровать и разложил на ней содержимое рюкзака: последнюю пачку денег, связанную резинкой, документы, пистолет и несколько футболок. Вещи еще хранили следы прошлой жизни.

И где-то там, в прошлой жизни, услышав шаги отца на лестнице, Филипп достал из этого же рюкзака учебники и тетради. Шаги приближались. Он включил радиоприемник и подровнял разложенные тетради и учебники. Отец прошел по комнате и присел на кровать позади него.

– Тебе не интересно, зачем я здесь? – спросил он.

«Голос похож, – подумал Филипп, прислушиваясь к разговору в коридоре. – Но там говорят о забытом в номере пиджаке. Отец бы об этом не беспокоился».

– Я бы предположил, что вы хотите проверить домашнее задание, но я не приступал к нему. Поэтому я не знаю, – так он ответил отцу на интересующий его вопрос. От напряжения у него срывался голос. Музыка звучала слишком громко, и слишком неподходящий для нее был момент. Филипп потянулся к приемнику и выключил его. Закрыв глаза, он уговаривал себя оставаться спокойным.

Отец встал и за пару шагов оказался за его спиной. Он потянул Филиппа за воротник рубашки. Филипп зажмурился, теперь догадавшись, зачем он пришел.

– Повернись, – сказал отец.

Вещи, которые Филипп разложил на кровати, пахли порошком и ливанским солнцем, на паспорте оставались отпечатки пальцев отца.