Популярно о популярной литературе. Гастон Леру и массовое чтение во Франции в период «прекрасной эпохи»

В «Преступлении Рультабийля» с героем происходит достаточно существенная метаморфоза: после женитьбы на Иване («Странный брак Рультабийля») он гораздо больше, чем прежде, зависит от собственных эмоций. Первые пять глав романа выдержаны в духе салонного романа, жанра, который в 1920-е годы вновь начал набирать силу: здесь и запутанный любовный пятиугольник (Рультабийль // Ивана // профессор Буланже // его жена Тереза // роковая красавица-куртизанка Теодора Луиджи), и пылкие страсти, и ревность, и любовные послания… До поры ничто не предвещает возобновления детективной интриги в духе «Тайны Желтой комнаты», но после убийства Иваны и ареста по подозрению в преступлении Рультабийля (ревнивого мужа!) поклонники довоенных романов Леру ожидают от автора привычной хитроумной логической игры. И действительно, Рультабийль, как и в лучшие для него времена, уподобившись охотничьему псу, высматривает следы на полу; оказавшись впервые в жизни под арестом, он тем не менее совершенно подавляет сыщиков и самостоятельно ведет расследование, одновременно отыскивая и настоящего убийцу, и доказательства собственной невиновности. Сыщик и псевдопреступник одновременно, он всё больше начинает смахивать на Люпена.

Параллель с Люпеном подкрепляется тем обстоятельством, что попавшему за решетку Рультабийлю удается, проявив виртуозную ловкость, выбраться на свободу, преобразившись в начальника тюрьмы. Его побег напоминал фантасмагорию, подчеркивает Леру; перед нами пример вполне осознанного ироничного смыкания «Рультабийлианы» с «Фантомасианой» и «Люпенианой». Тем более что скрывающийся от полиции Рультабийль переодевается не менее лихо, чем Фандор. В его окружении вновь возникают старые знакомцы Ла Кандёр и Владимир Петрович; они заметно отличаются от круга персонажей «Тайны Желтой комнаты» и скорее тяготеют к кругу общения Шери-Биби. То же самое относится и к поездному вору Леопольду Драку, приключение с которым выдержано в лучших традициях «Фантомасианы».

Классическое противостояние преступника и сыщика оказывается подсвечено в «Преступлении Рультабийля» обилием подобного рода аллюзий как на свои собственные произведения, так и на книги конкурентов Леру. Расследование буксует, поскольку в дело вмешивается «государственный интерес», с одной стороны, и «сердечные тайны» – с другой; Теодора Луиджи – шпионка, поэтому тайная полиция вовсе не заинтересована в установлении истины, но и Рультабийль с присущим ему благородством готов скорее принять на себя чужое преступление, нежели выдать полиции жертву любовной страсти – пусть и преступную. В конце концов, однако, он выступает на процессе с сенсационным разоблачением – нельзя не увидеть здесь перекличку с финальными главами «Тайны Желтой комнаты», где Рультабийль дает не менее ошеломляющие показания. Финальная разгадка подверждает не раз сформулированную на страницах романа мысль о непостижимости женской психологии, так что произведение в целом приобретает несколько мизогинный характер.

Таким образом, «Преступление Рультабийля» лишь на первый взгляд знаменует собой попытку возвращения автора цикла к собственной, ранее выработанной Леру детективной модели; по мере прочтения романа становится ясно, что эта модель подвергается весьма серьезным коррективам. При этом следует признать, что по своим художественным достоинствам книга уступает первым двум романам цикла.

Не исключено, что «Преступлением Рультабийля» Леру планировал поставить точку в «Рультабийлиане». Однако в скором времени он публикует роман «Рультабийль у цыган», в котором еще сильнее выражена тенденция к подведению итогов – более того, в этой книге не без оснований усматривают черты автопародии. При написании «Рультабийля у цыган» писатель активно использовал сюжетные мотивы своего неопубликованного романа «Пулулу», о котором говорилось в третьей главе, а также развил цыганскую тему, ранее подробно артикулированную в романе «Королева шабаша». Кроме того, Леру ввел в роман забавный эпизод из собственной биографии: в 1895 году, работая в газете «Матен», он захотел взять интервью у обвиняемого в убийстве маркиза де Нейва, пребывавшего под строгим надзором в тюрьме города Бурж. Для этого ему пришлось выдать себя за антрополога г-на Арно (об этом случае Леру рассказал в статье «Запретный плод», опубликованной на страницах газеты «Матен» 12 апреля 1899 года). В романе этот житейский эпизод воссоздан очень близко к реальности. 2 октября 1922 года Леру лично прорекламировал «Рультабийль у цыган» в той же газете, назвав книгу «самым отважным и самым ужасающим приключением» из числа тех, что выпали на долю его героя.