Популярные очерки о российских императорах

Заговор против императора созрел — вопрос был лишь в сроках его осуществления. К решительным действиям заговорщиков подтолкнул арест одного из них, и 28 июня 1762 г. ближайшие доверенные Екатерины братья Алексей и Григорий Орловы, используя свой личный авторитет в гвардии и бродившие в ней антипетровские настроения, склонили на сторону императрицы Измайловский, Преображенский и Семеновский полки. В ночь на 29 июня гвардия присягнула на верность Екатерине, почти без боев взяла под контроль столицу, а утром Петр III был арестован собственной супругой, явившейся во главе гвардейцев в Ораниенбаум, где ее ничего не подозревавший муж праздновал свои именины.

Мир вокруг Петра перевернулся. Перепуганный почти насмерть, он даже не слушал старого опытного фельдмаршала Миниха, советовавшего не сдаваться без борьбы и предлагавшего конкретные варианты. В одно мгновение самодовольный и грубый монарх вновь превратился в слабого, забитого подростка, для которого единственным возможным решением было уповать на милость сильного. Петр III подчинился воле Екатерины и подписал документ об отречении от престола, после чего был под охраной отправлен на дачу в Ропшу, что под Петербургом.

О последних днях Петра рассказывают его письма, адресованные Екатерине. В них он слезно просит оставить ему «единственное утешение, которое есть Елисавета Романовна [Воронцова][66]», отменить караулы, прислать необходимые лекарства, личного врача Людерса, скрипку и комнатную собачку-мопса. Когда Людерс, захватив с собой лекарства, скрипку и мопса, приехал в Ропшу, Петр был мертв. Так окончилась жизнь человека, которого сознательно морально калечили всю его жизнь и который под конец этой жизни волею судьбы ненадолго приобрел власть морально калечить других, за что и поплатился.

Официальная версия смерти Петра III была изложена в манифесте от 7 июля 1762 г. В документе объявлялось, что отрекшийся от трона император умер от приступа геморроя, обострившегося от злоупотребления алкоголем. Более поздняя версия принадлежит самой Екатерине. По ее словам, «страх вызвал у него понос, который продолжался три дня и прошел на четвертый; он чрезмерно напился в этот день, так как имел все, что хотел, кроме свободы… Его схватил приступ геморроидальных колик вместе с приливами крови к мозгу, он был два дня в этом состоянии… Я опасалась, не отравили ли его офицеры. Я велела вскрыть его, но вполне удостоверено, что не нашли ни малейшего следа [яда]… он умер от воспаления в кишках и апоплексического удара»[67].

Однако на день раньше, чем был опубликован манифест с официальной версией смерти императора, на свет появился документ, излагающий иные причины и обстоятельства его гибели. Этот документ — письмо А. Г. Орлова, находившегося вместе с Петром в Ропше, адресованное Екатерине. Письмо странное, сбивчивое по форме и не столь очевидное по содержанию, поэтому его текст мы приводим полностью:

«Матушка, милая родная Государыня! Как мне изъяснить, описать, что случилось: не поверишь верному своему рабу, но как перед Богом скажу истину. Матушка! Готов идти на смерть, но сам не знаю, как эта беда случилась. Погибли мы, когда ты не помилуешь. Матушка, его нет на свете. Но никто сего не думал, и как нам задумать поднять руки на Государя! Но, Государыня, свершилась беда. Он заспорил за столом с князь Федором (имеется ввиду князь Ф. С. Барятинский — Э. К.); не успели мы разнять, а его уже и не стало. Сами не помним, что делали, но все до единого виноваты, достойны казни. Помилуй меня, хоть для брата. Повинную тебе принес — и разыскивать нечего. Прости или прикажи скорее окончить. Свет не мил: прогневили тебя и погубили души навек»[68].

Казалось бы, все более-менее ясно: говоря современным юридическим языком, это можно было бы назвать «убийством по неосторожности» в ходе спонтанно вспыхнувшей драки. И все же многие исследователи не склонны безоговорочно верить письму Орлова, хотя бы потому, что история его появления весьма таинственна и неопределенна. Оно якобы было обнаружено в запечатанной шкатулке с личными бумагами Екатерины II ее сыном Павлом Петровичем уже после смерти императрицы. Павел показал письмо графу Ф. В. Ростопчину, но вскоре уничтожил документ. Однако Ростопчин успел сделать копию письма, и эта копия была также случайно обнаружена впоследствии, уже после смерти графа, в его личных бумагах, хотя при жизни граф никому о ней не рассказывал. Об оригинале документа якобы было известно княгине Е. Р. Дашковой — соратнице Екатерины и одной из участниц переворота, но известно это исключительно из слов самой княгини.