Попытка контакта

Наследство офицеров оказалось весьма денежным. Однако удача изменила помощнику плотника в капитанской каюте. Он как раз закончил укладывать очередную порцию ценностей в сундучок, как уголком глаза заметил шевеление на капитанской койке. Природная сметливость тут же подсказала: свидетель – персона лишняя.

Потоки водной магии работали безотказно: шлюпка резала «Гладкую воду», развивая (по оценкам Шёберга) не менее десяти узлов. Правда, вне действия заклинания Тифор чуть сбросил скорость. Он, конечно, мог бы дать то же заклинание вокруг шлюпки, но предпочёл беречь энергию. В результате люди с «Морского дракона» поднялись на борт «Эридис» намного раньше, чем мог бы предположить французский матрос. Собственно, он и не видел русских, поскольку был чрезвычайно занят.

Роли в русской абордажной команде были распределены заранее. Мичман, он же её командир, нырнул в кочегарки, убедился, что там никого нет, а топки уже начали остывать, обнаружил повреждения в машинах, мысленно отметил, что починить их можно лишь в порту, немедленно проверил работу руля, после чего принялся ревизовать состояние орудий и наличие боеприпасов. Маг помчался в направлении носового люка: течь явно располагалась где-то у форштевня. Сигнальщик сноровисто распаковал сумку с сигнальными принадлежностями и замер в ожидании приказа на передачу сообщения. А казак принялся деятельно обшаривать все помещения, кроме трюмов, в поисках противника, а также плохо лежащих ценностей. В результате наткнулся и на то, и на другое.

Уже много позже Неболтай честно признался собутыльникам:

– Даже и не разглядел толком, что там такое было у него в руке, только что ноги отметил. Они как для удара были готовы. Прикончить он капитана французского хотел, вот что. Ну, и дай Бог здоровьичка лейтенанту Малаху, что продал пистоль да научил пользоваться.

Лежавший на койке ещё раз шевельнулся, но глаза так и не открыл. А бывший помощник плотника, получив пулю в спину чуть пониже шеи, дёрнулся в попытке обернуться, не смог и свалился под ноги стрелку. Он так и не выронил то, что держал в руке, – это была остро заточенная стамеска.

Казак тут же оценил состояние противника как «не жилец». Меж тем сундучок сменил владельца, причём вес добычи явно свидетельствовал о высокой ценности. У пластуна в голове мелькнули мысли насчёт двух зайцев, а сомневаться в том, который из них жирнее, не приходилось. Кто, кроме капитана, мог покоиться в самой большой и роскошной каюте? Казак окинул взглядом капитана, чуть подумал, отставил тяжёлый трофей в сторону, взял за руки лежавшего на койке, крякнул, взвалил его на спину и с большим трудом стал подниматься по трапу на палубу. Как раз в этот момент туда же вылез мичман.

– Принимайте пленного капитана, Иван Андреич, – пропыхтел Неболтай, с осторожностью укладывая раненого на палубный настил. – По голове прилетело, но вроде как не пробило. Авось Марья Захаровна вылечит. А больше живых нет.

И, не дожидаясь ответа, казак снова юркнул под палубу в сторону капитанской каюты: очень уж ему не хотелось оставлять сундучок без присмотра. Быстро добравшись до ценной добычи, Неболтай откинул крышку, мгновенно выбрал несколько золотых и серебряных монет, ссыпал их в мешочек, каковой ушёл в преглубокий карман, оставил без внимания ассигнации. Осмотревшись, прихватил пару бутылок чего-то спиртного. Не будучи знатоком французского, догадаться о содержимом хорунжий не мог, но рассчитывал на филологическую помощь со стороны. Закончив сбор трофеев, казак уже без особой спешки выбрался на верхнюю палубу и поставил там сундучок.

– Вот. Нашлось в капитанской каюте…

Тут же из носового люка высунулась встрёпанная более обыкновенного рыжая голова.

– Иван Андреевич, течь я остановил. Могу подплыть к «Морскому дракону».

Шёберг скривился от таких словес, но тут же подозвал сигнальщика.

– Передай, братец, депешу флажным семафором…

* * *

Надо заметить, что командир «Морского дракона» не отличался избыточным оптимизмом. По этой причине он не ожидал, что от абордажа получится нечто путное; самое большее, на что он рассчитывал, – какие-то забытые документы. Но действительность сильно поправила мнение лейтенанта.

«Эридис» не только избавилась от дифферента на нос, но и потихоньку двинулась в сторону. Это заметили все. Одновременно прошло сообщение: от течи избавились, захвачен пленный, имеем ход. В конце сообщения Шёберг доложил, что винты подняты[12], и высказал просьбу вывалить кранцы, поскольку, дескать, он намерен швартоваться.

Нижним чинам явно хотелось пообсуждать эту, вне сомнения, выдающуюся победу, но командир резко оборвал:

– Отставить разговоры! – И добавил, чуть смягчив тон: – Нам ещё до Севастополя дотянуть надобно.