Пора меж волка и собаки

Анна Ягеллонка, последняя из рода Ягеллонов, правящих на землях Полонии еще со времен Дмитрия Донского, ехала в Краков в тяжелом раздумье. Земли Литовские и Полонские слились в одно королевство – речь Посполитую, но все равно пропитались насквозь гнилью протеста и реформации. Генрих Ангел, Анжуйский, как зовут его галлы, сидевший на троне ее предков по новым законам, выбранный этой расфуфыренной шляхтой, бежал к себе в Париж, под юбку своей мамки Екатерины Медичи. Да и чего ждать от отпрыска торгашей из Флоренции. Только одно и мог, что кричать тосты за столом вместе с избравшими его воеводами. Королевство трещало по швам. Она понимала, что не старой тетке, разменявшей полвека жизни, наводить порядок в стране разобщенной драками между шляхтой, разграбляемой разбойничьими шайками, молящейся неизвестно каким богам и неизвестно в каких соборах, и живущей по неизвестно каким законам. Дума ее была тяжкой. Она готова была завернуть к старым капищам и молится старым богам, но она давно забыла даже их имена. Помнила только, что самой ей дали имя «благодать», в честь Матери-Земли, но об этом забыли уже все. На подъезде к Кракову она все-таки приказала вознице повернуть на старую лесную дорогу, когда-то ведущую к старой Ромове, где горел знич в честь самой Богородицы.

Карета остановилась на поляне. Анна вышла в высокую зеленую траву, оперлась об руку старого слуги и просительно заглянула ему в глаза.

– Госпожа, идите в конец поляны, там заросшая тропинка, она приведет к столетнему дубу. Там и была Ромова, – слуга показал рукой.

Ягеллонка выпрямила спину и пошла, поддерживая рукой тяжелое парчовое платье, так, как она ходила по дворцовым паркетам. Действительно в конце поляны, можно было едва различить тропинку, ведущую в дубраву. Она смело нырнула под низко опущенные ветви деревьев и вышла к дубу. Тишина не нарушалась даже пением птиц, в воздухе стоял какой-то тонкий звон, как будто от натянутой струны вот-вот готовой порваться. Скорее уже порвавшейся, и, в последнее мгновение, издавшей этот звон. Старая принцесса, она до сих пор была принцессой, направилась к дубу и прижалась щекой к его шероховатой коре. Она не ждала милости богов, да и не верила, что кто-то еще обитает на этом давно заброшенном капище.

– Ты что-то ждешь от Богов? Или хочешь им поведать свою печаль? – вопрос застал ее врасплох. Она приоткрыла глаза. Пред ней стояла девушка в зеленом хитоне.

– Да я хочу поделиться своей печалью, – просто сказала она, – А кто ты?

– Я Малка, Жрица Артемиды. Меня к тебе прислали те, кого ты забыла, но кто помнит тебя, – ответила ведунья.

– Видишь ли Малка…

– Я знаю, – прервала ее Жрица, – Тебе нужен совет. Ты готова его принять?

– Да.

– Даже если он будет тебе не по нраву?

– Да.

– Тогда слушай. В Семиградье живет старый княжеский род. Настолько старый, что даже имя его восходит к ханам Великой Орды. Это род Батори…

– Это волчий род! – с испугом прервала Анна, – У них даже на гербе волчьи клыки. Они не люди, они нежить. Волкодлаки они! Я знаю этот род. Сто лет назад воевода этого рода дружил с князем Дракулой, и они вместе водили по полям и лесам свои страшные непобедимые дружины. Не знаю, но может этот Батори, как и его побратим тоже питался кровью. А может он, как и его напарник получил дар превращаться в волка и стал волкодлаком, страшным и бессмертным. Поэтому и нарисовал на гербе волчью пасть. Хорошая парочка вурдалак и волкодлак. Зачем ты вспомнила об этом роде?

– Да, на гербе Батори волчья пасть. Да, может быть он и нежить. Но помнишь ли ты, когда с Западной Ойкумены на ваши земли накатывала волна Черной Смерти и Великого Мора, не нежить ли во главе со Спасителем из Нави пошла им навстречу и грудью заслонила вас? – голос волховини крепчал, – Не они ли, ведомые Иисусом Навином, спасли ваши города и нивы от неминучего истребления. Ты помнишь это?

– Помню! – с вызовом ответила принцесса, – Ягеллоны не забывают ничего!

– Может быть, пришло то время, когда тебе придется позвать на помощь нежить!

– Бесов!! Никогда!!! – во взгляде Анна сверкнула решимость.

– Тогда Боги бессильны, – жрица понизила голос.

– Ты мне предлагаешь позвать бесов? Ты посланница Богов?!

– Ты забыла этих Богов. Ты забыла, что среди нас нет плохих и хороших. Нет святых и бесов! Может, ты и меня назовешь ведьмой! – голос опять окреп.

– Да! Ты ведьма! Ты не от Богов, ты из преисподней!!! Ты хочешь увлечь меня в гиену огненную!!! – Ягеллонка отшатнулась от нее, закрывшись рукой.

– Успокойся, – раздался рядом тихий голос, – Успокойся Анна. Малка это мой посланец, – к ним шла Артемида в красном плаще поверх зеленого хитона, такого же, как у ее посланницы. Сомнений в том, что это Богородица просто быть не могло. Нимб вокруг ее головы и склонившиеся пред ней в поклоне деревья и кусты подтверждали это, – слушай ее. Она не просто моя посланница, она одна из нас, – Богородица пропала.

– Слушаю Сумеречная Дева, – Анна не знала, как у нее вырвалось такое имя той, которая стояла пред ней, но она назвала ее именно так.