Пора жить

— Что отмечаем? — у нее были темные круги под глазами. Этой ночью она напрасно старалась уснуть. Напротив, на верхней полке, лежал Владимир. Она заставляла себя закрыть глаза, чтобы не смотреть на него. Возбуждение, подогретое безумными фантазиями, сделало ее к утру почти больной. Казалось, что она лишь минуту назад заснула, а уже, надо полагать, обед.

Соседями по купе были опереточные артисты. Муж, Валерий, был везде круглым, гладким и сладко пахнущим. Его жена, Люсьена, цвела последней, уже увядающей красотою, и жила с претензиями на привычное поклонение мужчин. Сейчас за столиком сидел один Валерий, тихо мурлыкая какую-то арию, он поглядывал на Саню.

— Просыпайтесь, прекрасная амазонка! Позвольте вам помочь?

Саня отстранила его руку, уселась на полке.

— Что за праздник? — хрипло переспросила она, стараясь стряхнуть с себя ночные наваждения.

Валерий открыл рот, но его опередила Люсьена, появившаяся в дверях.

— Доброе утро, Сашенька. У вас усталый вид, — женщина кокетливо взглянула на себя в зеркало. — А празднуем мы с Лериком наш маленький юбилей, пять лет совместной жизни. Вот где приходится нам находиться в этот день, — она театрально развела руками. — Надеюсь, вы поддержите наш столик?

— Мои поздравления, — Санька потянулась за полотенцем и столкнулась в дверях с Владимиром. В руках он держал шампанское. Бросив на девушку быстрый взгляд, он радостно улыбнулся артистке.

— Люсьена Викторовна, это Вам, — он галантно поцеловал пухлую руку женщины.

— Володенька, вы — рыцарь! — примадонна игриво повела плечиком, обратилась к мужу:

— Лерик, у нас ведь есть запасики? Публика, знаете, балует нас…

Саньке показалась, что пышногрудая Люсьена получает огромное удовольствие от звука собственного голоса. В туалет была очередь. Когда Саня вернулась в купе, бутылка вина уже опустела. Люсьена Викторовна с блестящими глазами томно обмахивалась огромным веером, откровенно улыбалась сидевшему напротив Владимиру. Ее муж, пытаясь закончить какой-то рассказ, долго и скучно повторялся.

— Ну, душечка, — протянул он девушке. — Мы вас заждались! Без вас наше застолье, — он попытался сделать Сане комплимент, но жена перебила его. Надув губки, звонко воскликнула:

— Хочу шампанского!

Владимир ловко и умело открыл бутылку искристого вина. Санька пристально посмотрела на него, ядовито подумала: «Просто весь сияет! А ведь здесь, кроме этих двух павлинов, есть еще и я!»

Она присела к столику, взяла протянутый противным Лериком стакан с шампанским, состроила ему глазки, растягивая губы в улыбке, громко объявила:

— Совет да любовь!

«Может, им еще «Горько!» крикнуть? Интересно, какой этот Лерик по счету муж у прекрасной Люсьены?» — злорадно рассуждала Санька, напрасно пытаясь найти в глазах у веселившегося Владимира поддержку.

Когда закончилась вторая бутылка, лысый тенор положил под столом свою потную руку ей на колено, Санька с отвращением пнула его в ногу и вышла в коридор.

В Петербург поезд прибудет завтра утром. Сане было нехорошо на душе. Не знала, как вытерпеть оставшееся время. Она почти уже ненавидела Симакова, от которого ждала так много, а не получила даже ответного взгляда. Ей казалось, что для него нет ничего приятнее, чем общение с этой сладкой парочкой. Наворачивались слезы на глаза от такой несправедливости, и она долго стояла у окна, стараясь успокоиться.

— Саня! Пошли чай пить, — вдруг позвал из купе Владимир.

Она зашла и удивилась. Он успел все убрать и проветрить. На столике стояли два стакана крепкого чая. А супруги сладко спали, почмокивая и посапывая, даже во сне они были довольными собою.

«Господи! Когда же кончится эта дорога? Зачем вообще я еду?» — тоскливо думала девушка.

В купе горела ночная лампа. В тусклом свете лицо Владимира казалось серьезным и загадочным.

«Я все время сама себе его придумываю, — убеждала себя девушка. — А, по сути, это чужой человек! Его дело доставить меня по назначению, и на этом миссия заканчивается. Он сам говорил, что сразу улетит во Владивосток. Там у него работа, дом! У Сани сжалось сердце при мысли, что у него есть свой дом, своя жизнь. Где-то далеко! А для нее он вдруг стал самым важным и единственным в жизни! Вошел в ее судьбу сразу и навсегда».

Он молчал, о чем-то думая. Она смотрела на него, и в ней проснулась женщина, которая полюбила и готова бороться за эту любовь, защищая ее, как защищала бы своего ребенка.

— Я поехала в Петербург, чтобы быть рядом с тобой, — она подняла на него глаза.

Он тоже посмотрел на нее с непонятным выражением на лице.

— Ты ведь все понимаешь, правда? — тихо спросила она. — Не молчи! — Санька была в отчаянии. Она опустилась на колени у его ног, теребя джинсы, горячо зашептала:

— Володя, миленький! Думай про меня, что хочешь, только лучше тебя никого нет! Я больше так не могу! Что мне делать? — она подняла к нему глаза, полные страдания и слез.

Он проглотил подступивший к горлу комок, не выдержав взгляда, подхватил ее, усадил рядом. Девушка придвинулась к нему вплотную и зашептала прямо в лицо: