Порабощенные. Сборник рассказов

Он бежал. Бежал, минуя январский озноб и февральскую слякоть. Выхлопы марта и безумие апреля. Минуя майское цветение, слишком неестественное и противоправное. Минуя солнечное слабоумие июня, шашлычные озера июля и понурую усталость августа. Минуя удушливую сонливость сентября и октябрьское омертвение, самое честное и естественное. Минуя отмороженные пальцы ноября и суету декабрьских гирлянд. Бежал через робкую ревность немолодой матери, через ненависть глупого подростка. Он бежал, минуя вяло текущие дни и стремительные недели, такие разные месяцы и такие одинаковые года. Бежал сквозь упертые десятилетия и непрошибаемые века, круша их своей безжалостной скоростью.

Он летел. Разогнался и воспарил над смертью от блаженной старости и от предательской печени. Над свадьбой нерожденных детей и рождением страшных идей. Над смертью родителей и старостью внуков. Над веянием времени и культурными парадигмами. Он летел, наблюдая сверху за ржавыми крышами поездов, кругами на полях и солнечной лысиной холмов. Он летел, уворачиваясь от самолетов и птиц, туч и дождей. Летел, поднимаясь выше, к бездыханному величию космоса, к ледяному пунктиру звезд. Летел, погружаясь в черные дыры, проникая в соседние вселенные. В слезах созерцая мир незримых идей. Летел сквозь всеобъемлющую вечность человеческих пороков, сквозь каждый из них. Он залетал в каждую несчастную душу и левитировал вокруг хлебных крошек печеного счастья. Спрятанного в самой глубине. Он залетал во внутреннее зло священника, окутанного таинством крещения. Он подлетал к спящему благу нервного маньяка, притаившегося за деревом в парке. Он летел через все, что есть, к тому, чего нет.

Но он упал. Споткнувшись то ли о солнечный луч, то ли о стену пустоты, упал, ударился лбом и рухнул вниз. И он падал мимо блага и зла, несчастного счастья и веяния вечности. Мимо всех апрелей и сентябрей, ревности и ненависти, мимо оконных сует и кирпичных снов. Он падал вдоль цветения и омертвения, несносных парков и всевозможных этажек. Падал, окруженный взглядами совокупляющихся слепцов и отстрелянных собак. Завороженный запахом вишневого пирога и горящего тела. Падал мимо радости старика, нашедшего монетку на замерзшей реке. Мимо липких слез промоутера, вспотевшего в костюме арбуза. Мимо свободы и порабощения. Он упал на ночной снег, лишенный своей холодной невинности выхлопами такси. Упал на след своей рифленой подошвы. Упал и выдохнул.

Он поднялся. Поднялся на ноги, отряхнувшись от пятен и запахов. Сплюнув опыт и тяжесть. Поднялся на истоптанное нежитью крыльцо и открыл циничную подъездную дверь пластмассовым ключом-адвокатом. Он поднялся через теплый, задышенный слабым человеком подъезд. Через утробу мусоропровода, назло ее истеричным протестам. Через сладкую краску лифта, согретую безопасным металлом. Поднялся в родную квартиру, замерев от головокружения. Нырнув в сваренные макароны и кошачьи ласки, в объятия щедрых батарей и потешность добрых ток-шоу.

Он почувствовал. Почувствовал просыпающуюся жизнь внутри ее живота. Любовь внутри ее поцелуя. Заботу в ее усталости. Счастье внутри теплого ужина. Почувствовал иронию в ее вопросе. «Чего так скоро?» Почувствовал понимание в улыбчивом молчании. Он почувствовал то, чего не чувствовал никогда прежде. И не почувствует больше никогда.

Пеан I

Стажер нервно поднимался по эскалатору. Мадонны и Джоконды на рекламных плакатах пытались заманить его в творческий магазин, но сейчас было не до этого: он опаздывал на первый стажировочный день, отчего поспешно перешагивал медленные ступени механической лестницы. Достигнув третьего этажа торгового центра, он поплыл глазами и умом от лабиринтов, ведущих в самые разные отделы и магазины: налево уходила «Галерея Еды» – цитадель разноцветных фудкортов, вперед вел коридор с магазинами одежды, а справа притаился уютный кинотеатр.

Стажер вслух перечитал сообщение от работодателя: «ТЦ "Меркурий", третий этаж, серая стойка возле кинотеатра». У стены напротив касс кинотеатра, между постерами с задумчивым Мэтью Макконахи и жутковатым Джеком Николсоном, притаилась высокая зеленая стойка, за которой сидела девушка в такого же цвета футболке. Стажер подошел и скромно к ней обратился:

– Извините, не подскажете, где здесь ИП «Фантазии муз»?

Девушка, натянув торгашескую улыбку, подняла на него взгляд. Ее длинные черные волосы торчали в разные стороны, а нетронутое косметикой лицо казалось сонным и помятым. Смуглая кожа выдавала в ней приезжую.

– Вы попали куда нужно! – заголосила она с восточным акцентом. – Рада приветствовать вас в Интерактивном Пространстве «Фантазии муз». Только у нас вы можете испытать уникальный опыт путешествия по самым фантастическим мирам. Возьмите каталог и выберите, где бы вы хотели очутиться…

Не снимая притворной улыбки, девушка подвинула к нему широкую книгу с распечатанными скриншотами анимированной Атлантиды, джунглей и других волшебных мест.

– Нет, вы не поняли, я от Константина Парнасовича. На стажировку.

Улыбка исчезла с ее лица.