Поражение Федры

Воцарившаяся тишина душным одеялом легла на наши плечи и головы. Затем проигравшие осознали случившееся и громогласно заспорили. Я мучительно поморщилась от поднявшегося шума. Общество мужчин меня сильно утомило.

– Тихо! – усмирил всех Тесей. – Приведите Ипполита на оглашение приговора.

После небольшой потасовки стражники приволокли Ипполита в зал и, не высвобождая, поставили перед присяжными судьями. Должно быть, на него уставились все. Я рискнула и приоткрыла дверцу в нише, чтобы увидеть происходящее получше.

– Ипполит, господа присяжные признали тебя виновным, – тихо произнес Тесей. – Тебе есть что сказать?

Ипполит сник. Такого исхода он не предполагал. Его напряженные руки обмякли, и Тесей указал охранникам освободить сына. Они выполнили молчаливый приказ и осторожно отступили.

Ипполит мгновение стоял опустив глаза. Затем поднял взгляд на отца и прошептал:

– Папа… – Опять этот тоненький голосок мальчика из уст почти взрослого мужчины.

Тесей поднял руки – жест заботы, понятный Ипполиту, видно напомнивший ему разговор с отцом. И принц расправил плечи, выпрямился – единственный в зале, кто ростом почти равнялся с Тесеем, – заметно глубоко вздохнул и сказал поразительно спокойным голосом:

– Это пародия на правосудие, но я принимаю вердикт суда.

Он резко развернулся, оттолкнул плечами охранников и размашистым шагом вышел из зала. Охранники, призванные его удержать, лишь потрясенно смотрели ему вслед.

– Тесей… – начал Трифон, но тот оборвал его:

– Мне неинтересно, что ты скажешь, Трифон. С меня хватит твоего суда. Вы признали его виновным. Что тебе еще нужно? Кожа с его спины? Он все еще принц.

Судя по лицу Трифона, он собирался возразить, но вместо этого лишь обронил:

– Как пожелаете, ваше величество.

Грудь Тесея раздулась от гнева. Мне даже показалось, что он ударит старого советника. Но Тесей опустился на скамейку и обхватил голову руками. Видно, обдумывал возможные варианты развития событий, поскольку спустя пару минут, пока все в неловком молчании ждали его решения, он велел:

– Расходитесь.

Мужчины покидали зал с явным облегчением на лицах. В коридоре, удалившись на достаточное расстояние, начинали переговариваться, желая обсудить другом с другом то, в чем участвовали и чему стали свидетелями. Будь они женщинами, мы сказали бы, что они хотели посплетничать.

* * *

Тесей подождал, пока не опустеет зал, затем поднял голову.

– Федра, можешь выходить.

Я осталась бы, где сижу, но какой в этом смысл? И я осторожно, боясь упасть, вылезла из ниши. Тесей мне помощи не предложил.

Представ перед ним, я положила одну ладонь на спину, чтобы снизить напряжение. Должно быть, этот жест напомнил Тесею другую беременную женщину, поскольку он поднялся и придвинул мне кресло.

– Я лучше постою, – качнула я головой. – Долго просидела в неудобной позе.

– Еще не поздно, Федра, – сказал он. – Ты можешь отказаться от своих обвинений. Можешь остаться здесь или вернуться на Крит. Мне сейчас все равно.

– Не откажусь и не уеду. Я останусь посмотреть на то, как Ипполит будет наказан. Позже пусть боги поступают со мной так, как сочтут нужным. – Я говорила ровным голосом, но нотки ликования все равно прорывались. Мы столько потеряли, но в итоге победили.

– Наказан? Глупая женщина. Рассказать тебе, что будет с Ипполитом? – Тесей оскалился в усмешке, подняв верхнюю губу.

В груди похолодело, словно он вцепился пальцами в мое сердце. Внутри начал сильно пинаться ребенок.

– Ипполит будет казнен, – проговорила я. – Такова воля богов.

– Его отправят в материнское племя, – отозвался Тесей. – Там позаботятся о нем. Его соплеменники тоже предпочитают не вылезать из седла. Ипполит проведет там год или два. Вернется же возмужавшим, и знать встретит его с распростертыми объятиями. Он унаследует престол.

То, что Ипполит избежит наказания, я ясно поняла, но парализовало меня другое.

– В материнское племя? Но…

– Да, к амазонкам. Они уже согласились принять его из уважения к своей погибшей царице.

– Но они ведь женщины. – Я ждала, что Тесей возразит: мол, я не так поняла.

– И что? Я щедро им заплатил. Он будет в безопасности, ибо он мужчина.

Мне вспомнились руки, сжимающие мою шею, опрокидывающие меня в грязь.

– Не отсылай его к женщинам, – взмолилась я.

– Этих женщин нельзя назвать беззащитными, – хмыкнул Тесей и направился к двери. – Тебя, разумеется, к его возвращению здесь не будет, если не откажешься от своих обвинений.

– Что ты сказал им? – крикнула я ему в спину с последним проблеском надежды. – Они знают, за что его отсылают из Афин?

– Я сказал, что мальчик слишком чувствителен. Обожает своего коня и ни с кем больше не разговаривает. Ипполит в курсе, что должен показать себя там с лучшей стороны.

Насильника отправляют в племя ни о чем не подозревающих женщин. Да, это амазонки, но они будут не подготовлены. Они будут считать, что принимают у себя сына покойной царицы, робкого мальчика, любящего животных. Как скоро им откроется страшная правда и кому из девушек придется заплатить за то, чтобы эта правда открылась? Есть ли у амазонок, живущих вдали от мужчин, свой ночной хор?