Порченый подарок

— А что так, кресса Греймунна? Опять умудрились влюбиться за считанные дни? — теперь он смеялся мне в лицо, не скрываясь. — Во что? В подарки, в нежные сладкие речи да жаркие взгляды, в сильного самца или в его способности ублажить вас в кровати? Позвольте вам заметить, что на такое способен любой сколько-нибудь опытный, неленивый и неэгоистичный любовник, а таких хватает. Ничего исключительного, из-за чего девушка с хорошими мозгами должна сходить с ума или забывать о своих интересах и долге.

— Я ничего Гелиизену не должна! — Все, с меня хватит!

— Все мы должны, ценность вы наша, — хмыкнул мне вслед Инослас. — И если решите помчаться к супругу, уж извольте не забывать о том, что сейчас за вами наверняка будет наблюдать наша осведомительница и ее вероятные сообщники. Ах, да и о своем отце не забывайте.

Какая же сволочь!

— Ничего вы не сможете сделать моему отцу отсюда! — бросила я через плечо.

— Ой ли? У вас имеются возможности это проверить?

— Идите к шарааку!

— Однажды — безусловно, уж с моими-то грехами я в этом не сомневаюсь, но прежде чем громко хлопнете дверью, обратите внимание, что моего свадебного подарка вам нет в комнате. А это непорядок. Исправьте это, кресса Греймунна, и в самое ближайшее время!

Да, точно, я и не обратила внимания, что клетки с противными бранши нет. Не говоря больше ни слова, я выскочила в коридор и понеслась вперед, не глядя, повторяя себе под нос раз за разом: «Не буду, не буду, не буду».

ГЛАВА 27

Ноги несли сами, передвигаемые не моей волей, а гневом и смятением, которые и думать-то пока связно не давали. Толкнув очередные двери, я очутилась на улице, холодный воздух тут же пробрал насквозь, заставив лязгнуть зубы и одновременно проясниться пылающий разум. Ну вот почему я опять сорвалась, ведь даже не удосужилась выслушать то, что он узнал о метке! А ведь именно это самое главное для меня на сей момент, а не все остальное, что пока является лишь нездоровой фантазией рунига. Был порыв развернуться и потребовать-таки у него рассказ о метке, но от мысли вернуться прямо так сразу все внутри скручивало, и еще я очень нуждалась в понимании, что же выбило почву из-под ног более всего. Упоминание о возможном вреде или, не приведи Пресветлая, смерти Бора, неожиданно острое, по правде говоря, необъяснимое душевное неприятие возвращения обратно, хотя считанные дни назад так же отторгал сам приезд сюда, или же так небрежно брошенное Иносласом подозрение о моей поспешной неосознанной влюбленности в супруга? Сейчас, спустя минуту, под покалывающими прикосновениями морозца к разгоряченной коже первые две причины уже не представлялись такими уж значимыми, как ни странно. Я успела уже увидеть, что предводитель был куда сложнее и внимательнее, чем мог думать хитрый Инослас, и вряд ли он нуждается в моем беспокойстве о его безопасности. Что касаемо второго… Если взглянуть без затмевающего перспективу смятения, хочу ли я в свою прежнюю жизнь? Должна бы… но нет. Где в этом логика? Нет ее. И дело не в той самой бессмысленной в глобальном смысле обиде, что меня предали, продали, отдали и все такое. Здраво глядя, никому, кроме меня, до этого и дела нет, самой больно — сама и терпи, и на моем месте мог оказаться кто угодно — интересы страны, любой страны, были, есть и будут превыше всего личного… Хотя почему мне так настойчиво лезет в голову, что те же аниры скорее дрались бы до последнего вздоха, чем стали бы позорно подкладывать своих женщин под врагов… Так, нет, так нельзя, я все время сбиваюсь! То, что я пытаюсь осознать сейчас, — это действительно ли у меня внезапно появились некие чувства к Бора! Да-да-да, это сейчас основное, это причина сумбура во мне. Не страх за предводителя, а наличие или отсутствие страха остаться без него, не вероятность или отсутствие возможности возвращения домой на каких-либо условиях, а присутствие или нет желания уезжать от Бора, и да, вопрос, ответ на который меня страшит и шокирует, — успела ли я допустить в свое сердце супруга за такой короткий, почти ничтожный срок, и является ли это новой ошибкой или же первой правильной вещью, какую я совершила. Совершила или нет все-таки?!

Сделав бездумно еще несколько шагов вперед, я вышла из-за угла здания и очутилась прямо в том заднем пустом дворе, где происходили недавние пугающие события, а ныне несколько десятков воинов-аниров, раздетых, невзирая на холод, по пояс, таскали какие-то доски и балки и сколачивали остов некоего, похоже, павильона.

Мои глаза пробежали по всем безразлично, и вдруг вдох пресекся, когда я натолкнулась на моего мужа, сидевшего на высоте нескольких метров над землей верхом на одном из бревен и молотившего по нему. Его обнаженный торс, бугрящийся выпуклыми мышцами, светлая гладкая кожа, поблескивающая пленкой пота на солнце, русые пряди, прилипшие ко лбу, сосредоточенное лицо… почти такое же было у него этим утром, когда он, замерев ненадолго, смотрел на мою грудь… Лишь только мой взгляд нашел это — и все вокруг, что не было им, без всякого предупреждения исчезло.