Порченый подарок

Бора нес расстроенно сопевшую и уткнувшуюся ему в шею девочку на изгибе локтя правой руки, крепко удерживая меня левой, и, по-моему, смотрелись мы со стороны немного странно. По крайней мере, у меня не было опыта подобных прогулок: таскать детей на руках у аристократов было не принято, на то всегда имелись няньки и слуги, да и передвигаться держась за руки у парочек тоже как-то не водилось. Со всех сторон на нас внимательно поглядывали домочадцы предводителя, и мне почудилось, что для них это было тоже нечто новое. Нет, не то, что он носил свою дочь, конечно.

Путь до границы городьбы занял неожиданно больше времени, нежели я ожидала — визуально двор казался меньше, чем на самом деле. Вблизи заостренные стволы-колья, составляющие сам забор, были шокирующе высоченными и толстыми, а вплотную к ним, заметно на отшибе от остальных жилых и хозяйственных строений стояло еще одно приличных размеров здание, причем на этот раз оно было сложено из крупных округлых речных камней и выглядело мрачновато. Длинное и прямоугольное, с крошечными окошками под самой крышей и явно буквально нерушимыми дверями из кованого железа.

— Это тюрьма? — поинтересовалась у Бора.

— Иногда и так, но чаще нет, — туманно ответил он, чуть ускоряя шаг и, похоже, торопясь провести меня мимо побыстрее.

— Сюда никогда-никогда нельзя мне ходить, — очень звонко сказала молчавшая до этого Гиса. — И никому нельзя, только папе и самым сильным его воинам.

— Да? И почему же? — решила я сразу поддержать беседу, раз уж девочка соизволила заговорить.

— Потому… — начала Гиса, но отец прервал ее:

— Потому что здесь запирают только тех, кто плохо себя ведет, а хорошим девочкам, мальчикам, женщинам и мужчинам делать в таком месте нечего! — сказано было не грубо, но так, чтобы четко дать понять — развивать тему не стоит.

— Ух ты! Кажется, я уже и отсюда вижу воз Охона! — воскликнул мой супруг, отвлекая девочку. — Неужто он привез новые сладкие фигуры?!

Гиса мгновенно все забыла и заерзала, вытягивая шею, пытаясь высмотреть этого загадочного для меня Охона через широко распахнутые ворота, а я же покосилась на Бора и встретила его извиняющийся взгляд.

— Я все расскажу тебе. Потом, — пообещал он еле уловимо, и я кивнула, отбрасывая любопытство.

Однако, когда мы уже выходили с относительно тихого двора на шумную рыночную площадь, что раскинулась сразу за городьбой, мне послышалось нечто… протяжный низкий рокочущий звук, породивший ощущение мигом промчавшегося вдоль позвоночника холодка, но шум тут же перекрыл его.

— Вот он, вот он! — счастливо взвизгнула малышка, едва не свалившись из отцовских объятий и указывая сквозь толпу вперед.

Мои же глаза разбежались от обилия непривычно, но красиво одетых людей, сновавших в разных направлениях, почтительно кланяющихся Бора, скрытно или откровенно пялящихся на меня, некоторые прямо-таки с открытыми ртами, так что вожделенный ребенком прилавок на колесах заметила и не сразу. Пахло тут одновременно разными специями, жареной рыбой, выпечкой, человеческим и конским потом и чем-то кисловатым, но съедобным. На передвижных и монументальных прилавках торговали всем подряд, и в этом рынок в Аргасте не слишком отличался от таких же сборищ в Гелиизене, как наверняка и в любой другой точке мира, разве что лотков зеленщиков не было видно. Меха, ткани, готовая одежда соседствовали с развалами с аккуратными горками сушеных трав, грибов, ягод и фруктов, и рядом же торговали еще живой рыбой, кусками туш дичи, стояли большие бочонки с разнообразными соленьями. Следом шли яркие гирлянды из сотен разноцветных бус, серег, браслетов и просто россыпи сверкающих камешков, причем даже на первый взгляд таких, что знакомые мне аристократки зачахли бы, не в силах сойти с места, перебирая их.

Но наш путь лежал мимо всего этого разнообразия к крытой колесной повозке, что влекла маленькую Гису едва ли не сильнее, чем других женщин драгоценности. На желтоватой вощеной бумаге там были расставлены-разложены сотни и сотни всяческих сладостей в форме зверей, цветов, рыбок, домиков. Прозрачные, словно цветное стекло, и матовые, всех оттенков радуги, мелкие, нанизанные на нитки, как яркие бусины, и одинокие, большие, способ поедания коих был для меня загадкой.

Гиса вся извелась и извертелась на руках у Бора, пока мы достигли цели, а потом долго не могла остановить свой выбор на чем-то конкретном, желая все и сразу. Я бы не ее месте тоже хотела, хоть и не являлась поклонницей конфет, но уж больно все тут было красиво. Естественно, дома мне случалось повидать и десятиярусные торты с тысячами крошечных деталей, и прочие роскошные и безумно дорогие лакомства, но они никогда не вызывали у меня восторга, а сейчас я будто поддалась настроению девочки и не менее заинтересованного в выборе ее отца. Все тут просило лизнуть имеющееся или попробовать на зубок.