Порядочная женщина

– Ну наконец-то! Дама пришла в чувство. – Он приподнялся, чтобы взглянуть на нее: – Я собираюсь баллотироваться в палату представителей. Ты готова стать женой конгрессмена?

– Только если ты готов стать конгрессменом.

– Думаешь, дети не будут против?

– Ты всегда им нравился. Все будет хорошо.

– Тогда я согласен. Альва, будь моей женой. Целый мир откроется перед нами.

– Покажи мне его.

В январе, на следующий день после свадьбы, Альва и Оливер отправились на ужин в «Шерри». В фойе они встретили Лору Дэйвис с мужем. Лора Дэйвис, та самая женщина, которая два года назад повернулась к Альве спиной на собрании благотворительного общества и с тех пор ни разу не удостоила ее своим вниманием, расплылась в улыбке.

– Да это же мистер и миссис Белмонт! Позвольте поздравить вас с этим радостным событием!

– Спасибо. Я и сама так рада, что у меня слов нет, – ответила Альва и кивком попросила метрдотеля проводить их к столику. Усаживаясь, она сказала Оливеру:

– Эта женщина два года делала вид, что меня не существует.

– Два года ты не была замужем. А теперь все снова в порядке. Все на своих местах.

– Не могу с этим не согласиться.

Вскоре после этого Вилли приехал с вестями о том, как после очередной ссоры с Нейли по поводу Грейс Уилсон Корнель проснулся утром, позавтракал, отправился к себе в кабинет и потерял сознание. По заключению врачей, с ним случился удар.

Элис винила во всем Нейли. Впрочем, Нейли все равно женился на своей избраннице, а Корнель от инсульта не умер.

Пока он восстанавливался, Альва и Оливер отправились на Лонг-Айленд, чтобы выбрать в Ист-Медоу участок для своего нового дома. У них уже был Мраморный дом в классическом стиле, Белкурт – в готическом. Почему бы на сей раз не построить что-нибудь в неоколониальном?

Новый дом строился, а здоровье Корнеля становилось хуже и хуже. Пока Альва завоевывала расположение Азара, слуги Оливера, и руководила всеми изменениями, коим пришлось подвергнуть Белкурт, чтобы сделать его более подходящим для семейной жизни, Элис, присутствовавшей при втором инсульте Корнеля, вновь пришлось иметь дело с сильными и выносливыми сиделками. Они укладывали ее мужа в постель, пересаживали в кресло, помогали забраться в ванну…

Пока Альва ездила в Англию, чтобы увидеть рождение своего первого внука; пока она была в Ньюпорте, поощрив Вилли ухаживать, а затем и жениться на Берди, младшей сестре Тесси Олрикс; пока она выбирала в Верхнем Ист-Сайде местечко для городской резиденции, которую они с Оливером планировали построить возле Центрального парка, – все это время Элис переживала из-за ухудшающегося здоровья супруга. Однажды утром ее разбудил голос из спальни Корнеля: «Кажется, я умираю». И он не ошибся.

В то время, как Элис привыкала к черному, который ей придется теперь носить до конца жизни, Альва начинала жизнь совершенно новую. Ей было очень жаль Элис, однко ни о чем другом она не жалела.

– Поможешь мне застегнуть цепочку? – Альва обратилась к Мэри.

Она сидела за туалетным столиком, наряженная и готовая к вечернему торжеству. Одной из главных радостей новой жизни была возможность общаться с Мэри как с другом.

Мэри подошла к ней, взяла колье в руки и сказала:

– Мне очень нравится, что вы перестали приказывать.

Колье было простым: серебряная цепочка и специально заказанная камея с изображением профиля Оливера. Камея напоминала значки, которые получит каждый гость новогоднего вечера. Не только старый год уходил этим вечером – шли последние часы девятнадцатого века.

В верхней части значка значилась надпись «Конгресс», а в нижней – «Оливер Х.П. Белмонт». В центре значка была фотография Оливера в профиль. Он выглядел очень авторитетно, как и подобает конгрессмену.

– Готово, – произнесла Мэри.

Альва дотронулась до камеи.

– Мой Оливер так хорош собой, правда?

– Правда. Жаль, женщинам голосовать нельзя.

– Да, жаль, и не только из-за Оливера, – согласилась Альва, вставая со стульчика. – Вот это да! Ты сегодня настоящая красавица.

Мэри, которая до сих пор выглядела молодо, разве что вокруг глаз появились морщинки, встала возле трюмо и улыбнулась своему отражению.

– Я старалась. Но, к сожалению, это не значит, что ваши гости будут очень рады нас видеть.

Говоря «нас», Мэри имела в виду себя и своего мужа Калеба Тэйлора, юриста с практикой в Сан-Хуан-Хилле. Они были женаты уже три года.

– Если они не будут вам рады – значит, они не голосовали за Оливера, они мне не друзья и могут убираться восвояси.

– Должна заметить, вы превратили умение избавляться от всего лишнего в настоящее искусство. В том, что вы на это способны, я никогда не сомневалась, просто не была уверена, что и вправду это сделаете.

– Пусть горящие за мной мосты – если мне придется сжигать их в будущем – освещают дорогу другим!

– Альва, здесь нет никого, кроме меня.

– Я репетирую.

– Я думала, сегодня вечером говорить будет Оливер.

– Но однажды слово достанется и мне. И я должна быть готова.