Порядок вещей

– Да, заботливый ты наш. Можно начинать.

20. Лунный портал

Не помню, кто придумал, лежа на воде, выпускать из легких воздух. Знаю только, что это был не я. Выдыхая воздух, нужно было медленно погружаться на дно и все время смотреть при этом на луну сквозь увеличивающуюся толщу воды. Это было настоящее колдовство – какой-то древний обряд, возникший в памяти кого-то из нас. Кто это был: Сергей, Виталий, Юрий? Не помню. Вода была теплая и нежная, как ладонь любимой девушки, о которой мечтал каждый из нас, но древняя тайна воды добавляла к этой нежности необычный привкус тревоги, изрядно щекотавший нервы и будивший в памяти отголоски несвойственных человеку чувств. Тот, кто первым заметил это, предложил остальным проверить его ощущения. Мне кажется, это был Сергей. Но я не уверен. Я боялся воды, и не додумался бы до этого никогда в жизни. Но я не хотел пасовать, и, не колеблясь, лег на воду, зажал двумя пальцами ноздри и стал понемногу выпускать из легких воздух.

Вода сомкнулась над головой. Я открыл глаза и увидел луну. Луна утратила привычную целостность. Глядя на нее, я как будто склонился над кипящим котлом, до краев наполненным расплавленным оловом. По поверхности олова беспорядочно сновали крупные черные саламандры, а у меня изо рта в котел медленно сыпались серебряные бусы разных размеров.

Выше поверхности воды была ночь жизни, ниже – ночь смерти, и вместе с чувством удивления и восторга во мне рос страх. Поэтому, едва коснувшись спиной песка, я резко оттолкнулся ногами от дна и вынырнул на поверхность, вернувшись в ночь жизни с ее мотыльками и воздухом.

Сразу же сделалось стыдно, потому что я видел, с каким восторгом выскакивают на поверхность мои друзья. Они жадно хватали ртами воздух ночи и хохотали от удовольствия.

– Вот здорово! – восклицали они. – А? Вот это да!..

– Здорово, – смущенно поддакнул я.

Но сам подумал: «Ничего себе, здорово! Еще немного, и я бы растворился в этой проклятой луне. Луна втянула бы меня в себя, как пузырек воздуха».

Наверняка так и случилось бы, если бы тогда, в первое свое погружение я выдохнул из себя весь воздух.

Это был первый портал в моей жизни, но я не знал об этом, и не придал этому никакого значения.

И вот, теперь, когда Виталия нет в живых, и самолет, в котором я лечу (уже с опозданием) на его похороны, делает привычный круг над рекой, я различаю внизу, в беловатой дымке, полоску пляжа, у которого происходили вышеописанные события.

21. Заколдованный час

...

Греко-латинский письмовник III–IV веков:

«Я узнал, что Лициний, твой искренний друг, умер и печалюсь тому, что ты опечален, много вспоминая о нем.»

Самолет свернул со взлетной на подъездную дорожку аэропорта и, подрагивая на неровностях, подкатил к терминалу. Двигатели засвистели на последнем выдохе и смолкли. Вслед за пилотами и впереди сидевшими пассажирами я направился к выходу. Ступил на трап, вдохнул всей грудью знакомый воздух.

На выходе из «отстойника», как и договаривались, меня встречал Юрий Смольников. Зашли в бар аэропорта, где Юра рассказал мне подробности смерти Виталия. Выяснилось, что умер он отнюдь не внезапно, а в результате странного заболевания, которое врачи не смогли определить даже после вскрытия. Основной диагноз – костный туберкулез – поставил дядя Виталия, профессор медицины, но Юра ему не верил:

– Разве они скажут? Виталий служил в химвойсках. За время службы дважды побывал в госпитале с якобы легочными заболеваниями. Это кандидат в мастера по академической гребле?

– Во время учений «химики» ставят дымовые завесы. Этот дым не вреднее выхлопных газов. Можно, конечно, получить дозу в палатке, когда учат пользоваться противогазом. Я получил, – клапан был неисправен, – но ничего, жив, как видишь.

– Врач, который производил вскрытие, сказал, что кости Виталия превратились в трубки. В них находился жидкий гной вместо мозга.

В автобусе, когда мы ехали на кладбище, Юра дополнил рассказ:

– За неделю до смерти Виталия выписали из больницы. Может быть, так всегда бывает? Перед смертью. Состояние резко вдруг улучшилось. Решили, что он пошел на поправку. Оформили инвалидность, пенсию.

Мы взяли вина, типа «Ляны», с запахом клубники. Сидим, говорим о музыке. Но разговор почему-то переключается на репертуар похоронных оркестров. Виталий говорил: «Если бы мы жили в Лос-Анджелесе, я заказал бы для себя I DON`T WANT TO BE A SOLDIER Леннона». Позднее до меня дошло, что он уже тогда знал, что умрет, а я, дурак, не понял…

У сваленных в кучу траурных венков, прикрывавших могилу, допили взятый в баре коньяк.

– Любопытная деталь, – сказал Смольников. – Тело из морга забирали вдвоем, с Олегом. Ожидалось, придет человек пять, но каждый решил, видимо, что обойдутся без него.

Когда дверь морга открылась, Олег вдруг страшно побледнел. Я подумал, он сейчас в обморок упадет. Оставил у входа. Сам внес гроб и поставил на пол, у стола.