Порочестер или Контрвиртуал

И всё же, когда он уехал и мы с Еленой улеглись в предоставленную нам постель так естественно и непринуждённо, словно были супружеской парой со стажем, она сказала мне:

— Слушай, он, по-моему, всё-таки свихнулся. Знаешь, что он мне заявил?.. Ну, помнишь, когда Алла тебе свои картинки в альбоме показывала, а мы на кухне посуду за вами мыли?.. Так вот, он сказал, что пока подождёт строить дом. А на отложенные деньги арендует в центре Москвы помещение и откроет ГАЛЕРЕЮ!!! И развесит там свою Аллу! А ты… — ну что ты смеёшься, тебя, между прочим, тоже к делу приобщили! — ты будешь писать о ней гениальные статьи и продвигать её где только можно… Раскручивать… Вот такие у него грандиозные планы!..

В иной ситуации я ответил бы ей, что планы Порочестера, скорее всего, потерпят крах — во всяком случае, в той их части, что касается меня. Ибо даже по тем невнятным, наверняка очень далёким от оригинала фоторепродукциям, что успел я сегодня увидеть, мне стало ясно, что Алла — талантлива. Не люблю бросаться словами, большим художником её пока не назову, но очевидно одарена. А я никогда не умел писать об истинном Искусстве. Я слишком его уважаю. Мне нечего сказать о нём — оно говорит само за себя, я ему не нужен. (Наверное, поэтому я и о любви говорить не умею.) Мне подавай никчемное, пустое, дешёвое — вот из него-то я сделаю конфетку, тут вступает в игру уже моё искусство, моя сила!.. Мне нравится самому чувствовать себя творцом, и чтобы материал мне в этом не мешал, не перебегал дорогу. Не терплю ревновать Музу к художнику. Главным в нашем совместном продукте должен быть я, а не он.

Вот что я сказал бы Елене, если б, повторюсь, разговор шёл в другое время и в другом месте. Но сейчас я вовсе не был расположен к заумным беседам, поэтому попросту закрыл ей рот, как сумел, и мы уже без всяких помех отдались тому, к чему шли так долго, такими извилистыми тропами. Странно, но даже в наши солнечно-медовые реки совершенного счастья дегтярной струйкой всё-таки вплеталось лёгкое сожаление о, по-видимому, навсегда потерянном друге.

4

Но Порочестер не пропал. Даже наоборот — теперь окончательно стало ясно, что без нас ему никуда. Чуть позже он признался: в тот вечер мы так понравились Алле, что она, наконец, перестала чураться милого, но слегка экстравагантного кавалера, — и тут-то у них всё и закрутилось по-настоящему! Видно, Аллочка была из тех, кто оценивает человека в первую очередь по его кругу общения. Что ж, позиция очень разумная и здравая.

Вскоре она, наконец-то, приехала к нам на дачу — естественно, с этюдником. Оценила наши угодья алчно прищуренным глазом художника — и установила своего трёхногого друга на невозделанном ещё травянистом холме среди берёз, лицом к дому. Елена ходила-ходила кругами, наблюдая, как Алла неторопливо, но деловито выдавливает краски на палитру, делает ладонями «окошечко», ловя в него давно не крашенное деревянное строение, целится острой кисточкой в холст… — и, наконец, не выдержала:

— Извини, пожалуйста, — можно спросить? Я, конечно, ничего в этом не понимаю, но всё-таки… только без обид, ладно?.. — в общем, объясни ты мне, Бога ради: ЧТО ТЫ НАШЛА ТУТ КРАСИВОГО?!!

Но Алла была от наших пейзажей просто в восторге. Вскоре она начала наезжать регулярно, чему мы все были только рады: помимо того, что вчетвером было попросту веселее, наш друг Порочестер понемногу опять становился тем Порочестером, к которому мы привыкли — детски-эгоистичным, самодовольным, бурным. Когда она оставалась на ночь, Елена, чтобы не смущать «молодых», перебиралась ко мне в фургончик, где на столике, рядом с ноутбуком, стоял теперь аккуратно припёртый к стеночке св. Пантелеймон. Я больше не предпринимал попыток потихоньку запрятать его среди прочего Елениного хлама: задним числом до меня дошёл, наконец, смысл подарка — и я похолодел от ужаса перед собственной толстокожестью и тем, какую страшную бестактность чуть не совершил. Лена не просто антикварный сувенир мне дарила — и даже не предмет культа — саму себя, своё прошлое и будущее! — а я, дурак, сразу этого не понял. А вот Алла поняла, поэтому и смотрела тогда на нас так странно. Женщина всегда преклоняется перед Чувством, а заодно и перед тем, кто способен его вызвать.

Я очень надеялся, что это в конце концов удастся и Порочестеру. Что до него, то он, похоже, впервые в жизни был по-настоящему влюблён — и упивался этим ощущением с восторгом неофита. Чего стоило хотя бы одно то, что он, по-видимому, напрочь забыл про Интернет!.. Я-то с ноутбуком работой связан, поэтому нет-нет, да и послеживал за происходящим на сайте, а заодно и за своими друзьями — появляются они там или нет? Так вот, Порочестер не активировал свой аккаунт уже, наверное, недели две! Я мог только склонить голову перед Аллой, которая одним своим появлением сделала то, что не удавалось нашей троице даже путём многомесячных тяжких трудов.